Я из ДМ 9 (СИ)

— Ты всё такой же импульсивный, Такаги-кун, — хмыкнул Сато. — Дерзкий, импульсивный, резкий… Почти как я в молодости. Возможно, это мне в тебе и нравится. И ты правильно ухватил суть проблемы. Но есть ещё небольшой нюанс… Правительство взяло под свой контроль рост этих организаций. Старые кланы получают жесткий отпор при попытках усмирить молодежь. Два клана Миутири-гуми и Горанзоку-кай были уничтожены, когда решили наказать клан, похожий на Тараути-гуми…

— Правительство взращивает этих ублюдков для того, чтобы преступность в стране была управляемой?

— Ты правильно всё подмечаешь, Изаму-кун, — кивнула Мизуки.

— И если я прав, то они будут нужны для… — я сглотнул. — Для ликвидации неугодных граждан, которые посмеют возразить и подадут голос против пришедшего тоталитарного строя? А потом правительство будет судить каких-то бездомных бедолаг, которых выдадут за кровожадных убийц?

— И в этом ты прав, — кивнул Сато. — Похоже, что мудрость учителя передается ученику.

— Ещё бы ему передавалась выдержка и такт… Цены бы тогда не было адепту истинного учения, — хмыкнул Норобу.

Оябун с сайко-комоном расхохотались. Я позволил им повеселиться ещё больше, пустив красную краску на щеки. Вроде как смутился…

— Про эти новоиспеченные кланы говорят, что им выделяют для обучения крепких мальчиков и девочек из детских домов. Вроде как наши западные союзники выработали целую систему промывания мозгов и засирания их нужной информацией, — добавила Мизуки, когда смех стих.

— Это очень хороший лагерь и там учат, как заработать много денег и потом всю жизнь не работать, — проговорил я, вспомнив слова Харуто.

— Что? — поднял бровь оябун.

— Да я про тех ребят, которых забирают из детских домов. Вспомнил слова одного из бывших воспитанников.

— Да уж, там заработаешь много денег, — покачал головой сайко-комон. — По слухам, там обучают профессиональных убийц, которые не будут знать жалости. У них будет только один бог — командир отряда, а каждое его слово — закон.

— Так почему же… Ах да, — помотал я головой. — И что же, якудза ничего не могут сделать?

Оябун ещё раз пристально на меня посмотрел и я понял, что Кейташи Сато ничего не будет делать с Тараути-гуми. Человек, который носит титул куромаку, явно имеет влияние на эти организации. Возможно, он даже курирует новые возникшие кланы. И уж тем более, он не будет пытаться уничтожить одно из своих детищ. Он предпочтет сохранить свой клан и займет выжидающую позицию, чтобы понять — что принесут новые ветра?

В свете приготовлений к большой войне, порядок будет необходим. А человеком больше, человеком меньше — кто о них вспомнит после войны?

Похоже, что слова о чести, достоинстве и кодексе всего лишь остались висеть в воздухе. Казено-тсубаса-кай начало отходить от своих прежних идеалов.

— Якудза могут многое, но правительство не дает им этого сделать, — с легким нажимом в голосе проговорил Кейташи Сато. — И если поднимать восстание, то вряд ли синдикаты подтянутся. Слишком уж большие деньги тут замешаны, Такаги-кун.

— Но как же быть с нападением на наше кафе? Ведь его нельзя оставить без внимания!

— Увы, мы можем только попытаться выказать наше недовольство действиями молодого клана, — проговорил сайко-комон. — Вряд ли мы начнем войну с правительством из-за кафешки хинина. Даже если этот хинин и сделал раньше для нашего клана немало.

Всё понятно. Только зря время потеряли. Казено-тсубаса не будут впрягаться и не собираются защищать своё имя. Они отвернулись от нас. Печально видеть такое. Я слишком был уверен в поддержке якудза, а оно вон как вышло…

— Господин Сато, а может ли хинин сам разобраться с возникшей проблемой? — спросил я. — Разобраться, не упоминая Казено-тсубаса-кай.

Легкая улыбка возникла на губах оябуна. Он благосклонно кивнул:

— Одним молодым кланом больше, одним меньше. После войны кто о них вспомнит?

— Вы думаете, что всё-таки дойдет до войны? — спросил сэнсэй.

— Судя по настроению наших западных союзников — она неминуема, — со вздохом сказал Сато. — Грядут большие перемены, сэнсэй. Знаете, у китайцев есть присказка: «Меняющийся мир рождает героев». И что-то подсказывает мне, что эта присказка как нельзя лучше подходит к нашему молодому другу-хинину.

Все взгляды устремились ко мне. Я же в ответ криво усмехнулся. Ну какой из меня герой?

Глава 11

Через два дня я заметил изменение в поведении Минори и его друзей. Они стали... какими-то спокойными. Вроде бы всё как обычно, но в то же время не было той незримой ауры агрессии, которая окружала четверку, когда они двигались по коридору. Той самой ауры, которая неосознанно заставляла ребят из кланов победнее невольно делать шаг в сторону, чтобы не попасться на пути.

И вот это не могло не настораживать. Любое изменение в характере противника является сигналом к тому, что против нас что-то готовится. И вряд ли это паранойя. Скорее, это повышение бдительности. Как говорил майор Слава Соколов: "Лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом".

Причем это изменение заметил не только я. Во время обеденного перерыва Кацуми заявила: