Я - из ЦДКА!

В случае с Бобровым наш мудрый педагог оказался в чрезвычайной ситуации. Когда появилась идея о приглашении этого прирожденного форварда и бомбардира в состав команды (в ЦДКА, в роли центрального нападающего), в нем выступал Григорий Федотов – ключевой игрок команды, ее душа и мозг. Представить его на другом месте, в иной роли было просто невозможно. А что же тогда делать с талантливым, перспективным Бобровым? Не держать же его в резерве, на скамейке запасных.

Приглашение Всеволода в наш коллектив состоялось только после того, как Аркадьев разработал новую тактическую новинку – игру сдвоенным центром нападения. Повторяю, это мое предположение, но факт налицо: в новом сезоне окончательно оформившаяся в грозную боевую единицу пятерка форвардов – Гринин; Николаев, Федотов, Бобров и Демин – стала действовать именно в таком тактическом ключе. Постепенно, от матча к матчу, эффективность атак возрастала, хотя У вновь образованной связки центральных нападающих не сразу все получалось гладко. Для достижения полного контакта, потребовалось время.

К седьмому по счету чемпионату СССР армейская команда, памятуя об уроках прошлых сезонов, готовилась особенно тщательно. На весеннем сборе в Сухуми наш обычно сдержанный, не проявлявший излишних эмоций наставник без обиняков заявил футболистам о том, что ближайшая и самая главная задача команды – завоевание подобающего ей лидирующего положения в советском футболе.

Морально мы уже были готовы к этому, однако вслух, да еще столь четко, однозначно., вопрос не ставился никогда. Чуткий психолог Аркадьев не только верно определил настроение, степень моральной готовности коллектива к выполнению большой задачи, но и с абсолютной точностью рассчитал сроки решающего наступления и даже вероятный исход. Такая определенность свидетельствовала о том, что тренер очень верил в своих подопечных. И вера эта основывалась не на благих желаниях, а на абсолютно реальных – чисто футбольных и морально-психологических – данных о состоянии и возможности каждого игрока и команды в целом.

Борис Андреевич был убежден в огромном значении общефизической или, как сейчас говорят, функциональной подготовки игроков, считая ее базовым качеством, на котором строится вся другая работа: над техникой, тактикой и иными футбольными премудростями. В Сухуми во время предсезонного сбора армейцы очень много занимались выработкой выносливости с помощью бега по пересеченной местности. В недельном тренировочном цикле Аркадьев планировал обычно три кросса на дистанциях от восьми до десяти километров, причем это был не гладкий в заданном темпе бег, а непременно с рывками, ускорениями, прыжками.

Прямо скажу, далеко не всем занятия кроссом были по душе. Федотов, к примеру, с явным удовольствием и подолгу работал с мячом, но, когда приближалось время кросса мрачнел, как-бы уходил в себя. Нет, он не «бунтовал» в открытую, не считая, видимо, возможным для себя подавать плохой пример молодежи. Но то, что кросс угнетал его, видно было сразу. Не любили бегать Кочетков, Демин и некоторые другие футболисты, однако тренер ни для кого не делал исключения. Наверное, это правильно с педагогической точки зрения, но мне «тихое сопротивление» самых опытных мастеров приносило одни неприятности.

Дело в том, что почему-то именно Борис Андреевич выбрал себе в помощники по проведению кроссов меня. Он, конечно, видел, что сам я с удовольствием занимаюсь бегом, только вот не учел, что мне, такому же игроку как все, не очень-то удобно прививать любовь к кроссу своим товарищам.

Перед кроссом Борис Андреевич вручал мне записочку с указанием километража и прочими рекомендациями, и я, будучи человеком дисциплинированным, всегда точно следовал его предписаниям. Выбирал темп бега и старался выдерживать его до финиша, а по пути, через определенные отрезки дистанции, давал товарищам «вводные» на рывки, ускорения, прыжки. Молодые футболисты, которые по традиции всегда привлекались на сборы из частей и команд военных округов, неукоснительно выполняли все мои команды, а вот со старожилами ЦДКА было сложнее. Бывало бегу впереди, а сзади слышу недовольное бурчание: куда, мол, чешешь, Николаев, выслуживаешься? Словно забывали ребята, что мы с ними делаем одно дело.

А я, как ни обидно слышать такое, продолжал бежать молча, зная, что футболисты все равно будут следовать за мной. Ведь хитрый Аркадьев так выбирал трассу и, главное, свой командный пункт на горе, что все происходящее внизу было перед ним как на ладони. За мной обычно бежали молодые солдаты, желание которых приглянуться тренеру было вполне объяснимо, ну а ветераны замыкали колонну, отпуская в их адрес реплики типа: «Не торопитесь солдатики, пусть Николаев один бежит…»