Я изменилась навсегда

По соображениям безопасности здесь нет знаков ООН, флагов или любых обозначений снаружи дома. В среднем люди остаются здесь на десять-пятнадцать дней, никогда не задерживаются более месяца. Когда дверь открывается, к ней подходит маленькая девочка лет, наверно, двух в коротком белом платье. Это место для незащищенных, одиноких многодетных женщин. Все живущие здесь вместе работают. У каждого есть работа по дому, так что они сами могут заботиться о себе. Они сами управляют этим местом. Комната с девятью двухъярусными кроватями (у мужчин и женщин отдельные комнаты). Я не вхожу. Один мужчина выглядит очень больным и лежит в постели. В женской комнате на кровати спит маленькая девочка. «Она из семьи, которая приехала сюда только в прошлый четверг», – говорит кто-то.

Потом я познакомилась с девочкой, которая некоторое время жила в офисе УВКБ. Она похожа на маленького ангела. Она – особый случай, потому что является жертвой изнасилования.

Вдруг у мужчины начинаются судороги. Он падает на пол. Другие мужчины подходят к нему. Один держит его голову, другой трясет его руки. У него всю жизнь была легкая эпилепсия, но после психологической травмы она стала хуже. Ему двадцать семь лет. Его относят в кровать: «С ним все будет хорошо». Видеть, как они пришли к нему на помощь, и знать, что две недели назад они совершенно не знали друг друга, а теперь кажутся семьей. Оказывают друг другу помощь в самых трудных ситуациях.

Здесь маленькая, очень простая кухня. Мальчик лет восьми помогает на кухне своей маме. Он смелый и протягивает руку: «Buenos dias».

УВКБ помогло мне приобрести школьные тетради и другие необходимые материалы для дома. Мы приносим их и кладем на стол. Замечательно видеть, как дети восхищены учебными материалами. Также есть книги для взрослых. Мать быстро берет книгу Габриэля Гарсии Маркеса и улыбается. Мы также принесли несколько игрушек, и когда мы говорим, что с ними можно играть, дети несутся по лестнице вниз. Это великолепно.

Одна из женщин находится здесь восемь дней. Она работала в Колумбии в НПО под названием Reinsercion (для «перевоспитания» партизан). Она рассказывает нам свою историю. Она работала, помогая проводить работу среди партизан, чтобы вернуть их к гражданской жизни. Чтобы научить их снова жить нормальной жизнью. Она привозила их на фермы, спонсируемые правительством, чтобы они научились работать по-новому. (Пока она говорит, рядом девочка учится прыгать через скакалку. Другие дети сидят у стены и читают новые книги.) Так как она работала с бывшими партизанами, ее преследовало вооруженное формирование. Они захватили ферму. Она осталась ни с чем.

«Не было времени даже собрать чемодан», – говорит она. Она хотела бы работать в НПО в Эквадоре.

«Я уверена, что у меня есть, что предложить. Я – специалист по сельскому хозяйству. У меня много планов, как помочь людям помогать самим себе».

Эта женщина также занималась тем, что пыталась изменить взгляды людей или убедить их заменить плантации коки на другой вид фермерской деятельности с различными зерновыми.

«Это очень сложно, потому что они зарабатывают очень много денег на коке, даже самые бедные крестьяне. Как им можно сказать, чтобы они выращивали зерновые, которые принесут меньше денег? Вы можете видеть людей из Колумбии или любой страны, где существуют бедность и коррупция, – у них должны быть возможности для выживания».

Она начинает плакать. «Когда они захватили ферму, они убили трех человек, работавших со мной. У нас был детский сад для детей тех, кто работал на ферме. Они также убили учителя».

Она вытирает глаза бумажной салфеткой, успокаивается и говорит: «Я знаю, что должна начать сначала, и бог поможет».

Я смотрю на фотографии фермы, которые она принесла. Они сделали все возможное, чтобы улучшить жизнь. На этих фотографиях так много надежды и видов на будущее. Хорошие люди пытаются помочь своей стране, помочь друг другу. Она знала женщину, которая занималась правами человека и рассказала ей о УВКБ. Так что она приехала в Эквадор, чтобы его найти.

«У Эквадора свои проблемы. Его собственному народу нужно многое, так что я беспокоюсь за детей. Это не их страна. У их семей нет ничего. Нам надо помочь Эквадору, сделать вклад в эту страну, чтобы они смогли помочь нам здесь».

Она кивает на мой дневник. «Ничего?» – спрашиваю я. «Да», – отвечает она. Она рада, что я записываю.

Она добавляет, что когда рассказывает людям о том, что она колумбийка, «они смотрят на тебя, как на чудовище. Но мы не плохие люди. Среди нас много хороших людей».

Уильям спрашивает ее, хочет ли она вернуться в Колумбию. Она посмотрела на него, как на сумасшедшего. Я начинаю понимать, что у этих людей очень интересное самовосприятие: какими бы отчаявшимися они ни были, они кажутся полными жизни и обладают страстью к жизни.

«Это прекрасная страна, и я люблю свой народ, но я не могу вернуться. Понимаю, что как минимум несколько лет. Насилие должно прекратиться. Мы не выживем, если вернемся сейчас».