Я к тебе (не) вернусь (СИ)

— Сегодня? — удивлённо спрашиваю, наблюдая, как он тянется к штанам. По животу проходит нервозная волна, потому что я вспоминаю его утреннее появление вчера. — Значит, в остальные дни все же опасно? О Боже, — мой голос вздрагивает и дыхание спирает от паники.

— Так, все, — командует Раян, защелкивая ремень и начиная двигаться ко мне. — На сегодня достаточно. Хочешь, я буду звонить тебе каждый час, чтобы ты не волновалась? — спрашивает с лёгкой улыбкой.

— Я бы предпочла, чтобы ты никуда не уходил и ни во что не ввязывался, — ворчу я.

Раян издает смешок и наклоняется, целуя меня в губы. Отрывается и долго смотрит в глаза, а затем выдыхает мне на ухо:

— К ужину ничего не готовь. Хотя я вернусь очень голодным и это не про еду.

И ещё прежде чем я осознаю, он отодвигается и обращает внимание на кроватку, наклоняясь к дочери.

— Ты же сказал, что вернёшься через пару часов? — догоняю я, шокировано расширяя глаза.

— Не факт, — он поднимает лицо и нагло подмигивает мне, а затем просто разворачивается и выходит из комнаты.

— Раян! — взрываюсь возмущением ему вслед.

Из коридора доносится мягкий смех.

— Я позвоню!

Входная дверь хлопает, а я от недовольства топаю ногой, но злиться почему-то больше не получается. И как же меня угораздило влюбиться в этого несносного мужчину?

13

— Так значит твой Раян кто-то вроде секретного агента? — доносится до меня голос Мелиссы с кровати, пока я напудриваю кисть румянами.

Мы с Мией только вернулись с прогулки и как раз вовремя, чтобы столкнуться по пути с Мелиссой. А ещё мне позвонил Раян и сказал, чтобы я прихорошелась к вечеру. У него для меня сюрприз.

— Ну, он так не говорил, — мягко усмехаюсь я, откладывая кисть. Немного кручу лицом по сторонам и киваю сама себе, довольная результатом. — Но судя по тому, что я услышала, это вполне возможно.

На столике передо мной вдруг загорается экран, вибрируя, и я машинально опускаю глаза, видя на дисплее всплывшее имя. Раян. Я усмехаюсь и нажимаю на отбой.

— А как он объяснил кровь на своей одежде? — Мелисса моргает в потолок, а затем приподнимает спину и сползает на краешек кровати.

Наши взгляды на секунду встречаются в отражении, прежде чем я отвожу их обратно, поставив телефон на столик.

— Никак, — я встаю и поворачиваюсь к ней лицом, направляясь в сторону пеленального столика. — Он просто просил верить ему.

— И ты веришь?

Я мешкаю секунду, а затем все же приступаю к делу, начиная аккуратно складывать в одну стопку постиранные детские боди.

— Верю. Не знаю, почему… Но верю.

Я продолжаю складывать одежду, но спустя несколько мгновений останавливаюсь, ловя на себе пристальный недоверчивый взгляд. Я слегка улыбаюсь и понятливо киваю, опустив руки с одеждой обратно.

— Понимаешь, я ведь знаю Раяна. Он всегда тяготел к справедливости, — на губы пробивается ностальгическая улыбка и я опускаю лицо, потирая пальцами зажатую в руке мягкую ткань. Не знаю почему, но меня пробивает на откровения. — Когда он был в девятом классе, свора уличных пацанов поймала его и избила за то, что он подобрал на улице раненую птицу. Птице они скрутили шею, а его отволокли в переулок и избили до потери сознания, чтоб неповадно было. После этого он записался на все возможные виды борьбы, долго и упорно занимался, а затем выловил их по одному и наказал.

— Ого, — удивляется Мелисса, — получается, он отомстил всем за себя.

— Нет, — я выдыхаю и мои руки оживают, продолжая ускоренно складывать. — Раян просто поймал их на горячем, когда они жестоко издевались над животными. Он избил их, добился чистосердечного признания, а затем сдал их полиции. Все равно в обезьяннике их продержали всего пару недель, но наверное, именно этот случай стал ключевым в выборе будущего рода деятельности.

— И ты думаешь… Думаешь, сейчас ничего не изменилось? — доносится неуверенный вопрос мне в спину, пока я иду к шкафу с аккуратной стопкой одежды.

— Я не думаю, я уверена. Да, он стал… Жёстче, — я передвигаю по полке вещи и закрываю шкаф, поворачиваясь обратно. — Но он все тот же Раян, — выговариваю я и тут же прикусываю губу, чувствуя стыд сама перед собой.

Господи, а ведь Мелисса даже не знает, что ещё буквально вчера я кричала ему в лицо все наоборот. Любовь… Какая это всё-таки странная вещь. Она способна закрыть глаза на всё.

— Слушай, Эвелин… — вдруг говорит Мелисса и запинается, кусая губу в смятении. — А что бы ты делала, если бы Раян тебе изменил?

Ну, или не на всё.

Я озадаченно соединяю брови.

— Что? Почему ты спрашиваешь?

— Просто, — Мелисса непринужденно пожимает плечами и смотрит мне в глаза. — Так что бы ты сделала? Смогла бы простить?

— Смотря, в каких условиях произошла измена, — немного криво усмехаюсь я. — Вдруг какая-то недобросовестная девица захочет его скомпрометировать, пока он в бессознательном состоянии?

Брови Мелиссы взлетают вверх, а я не удерживаюсь от смеха.

— Ладно, согласна, это звучит глупо, — соглашаюсь я и, поразмыслив ещё секунду, без сомнений продолжаю: — Думаю, что нет. Но мне трудно представить, что он вообще на такое способен.

Мелисса едва уловимо сглатывает, а затем нервно уводит глаза.