Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ)

— Лара пакуется, знаешь? — прервал мои размышления Глеб. Тему, видимо, решил сменить, но хоть успокоился. Не хотелось ссориться. Все же я приехала поддержать, а не ругать.

Кивнула. Разгладила покрывало и отодвинула подальше гитару.

— Не целуйся больше с Владом.

— Не буду, — пообещала я.

В окно серым заглянуло утро.

Мы немного постояли на балконе. Глеб курил, а я всматривалась в плотный, молочный туман, оседающий на траву. Дождь кончился, и плитка блестела в тусклом свете ночных фонарей. На ветвях застыли липучие капли. А на расстоянии пяти метров, все тонуло в белой беспросветной дымке.

У крыльца припарковалось такси. На красном его, блестящем корпусе лоснилась влага.

— За Ларисой, — подал голос Глеб и затушил сигарету. — Поезжай, нечего тут ошиваться и Влада дразнить.

— Уверен? Не хотелось бы прощаться с тобой на такой ноте…

— Все ок, не парься. Да и спать охота, ты же меня разбудила.

Закрылся. И разговаривать больше не настроен. Впрочем, я тоже устала и с удовольствием прилегла бы на пару часиков. Слишком насыщенная неделя выдалась, слишком много впечатлений и эмоций.

В гостиной царил полумрак. Огонь в камине догорел, торшер был выключен, и свет проникал только через окна.

Входная дверь скрипнула, выпуская меня на свежий воздух. Пахло почему-то дымом и прелыми листьями. Уже почти совсем расцвело, свет фонарей терялся в тумане, окрашивая воздух сиреневым. Небо — низкое, пасмурное, нависло и дремало.

На широком крыльце, если немного зайти за угол дома, есть небольшой уголок, где можно спрятаться от всех и просто подумать. Подышать, расслабиться.

Ладони упираются в перила, лицо обращается к небу, и то отвечает мелкой моросью. Спокойно. Тревоги постепенно покидают тело, мышцы расслабляются. Стою. Улыбаюсь, как идиотка, строю планы. Несколько минут всего, и домой. Полчаса напряженного молчания в машине, потому как с Ларой мы никогда не ладили. Надеюсь, Эрик дома, и не придется ждать до вечера, чтобы его увидеть.

Наконец, входная дверь щелкнула замком, и я вынырнула в реальность. Отлипла от перил, шагнула назад, к повороту…

— …и то, что ты будешь скади, ничего не меняет, — донесся до меня отрывок насмешливой фразы. — Все меняется, но не главное.

— Главное тоже, — раздраженно ответила Лара и, спустя секунду, добавила: — Я его люблю.

— Вот как? Тогда что мы делали наверху?

В тот момент я буквально увидела, как иронично изогнулась бровь Влада, как саркастично скривился рот. И я застыла все там же, невидимая для них, но будто пойманная с поличным. Не знаю, почему. Наверное, нужно было выйти, но то ли любопытство, то ли неловкость, то ли все это вместе не дали ступить и шагу.

— Это было… прощание, — сдавленно ответила Лара. Я не могла ее видеть, но показалось, в тот момент она опустила глаза.

— Ты уже говорила мне это однажды. Помнишь?

— Не нужно… Сам же сказал: все кончено. — В ее голосе нет обычной уверенности. С Владом она другая. Всегда была. Не надменная, ослепительная красавица, у которой всегда есть что ответить. Не холодная принцесса из сказки. Просто Лара. Женщина, которая зависит от мужчины.

— Я передумал, — безразличный ответ, и после него у меня кровь буквально закипает в венах. Сжимаю кулаки, с силой, чтобы не сорваться. Держусь на грани.

— Поздно… — звучит фальшиво.

Меня передергивает от абсурда и нелепости ситуации, меня там и нет вовсе, но я будто часть этого. Словно судьба насмехается надо мной, заставляя это слушать и наблюдать. Не хочу. Это не мое дело вообще, но обида все равно не отпускает. И да, ни капельки Влад не изменился! Впрочем, он-то ладно, но Лара… Сознание рисует лицо Роба — участливое, доброе. В ушах звучат его слова о Ларисе. И хочется ударить уже ее — пару раз, хлестко, по лицу, чтобы очнулась, чтобы поняла, что она может потерять в результате таких вот… прощаний.

— Да ну, никогда не бывает поздно. — Голос Влада вкрадчивый, гипнотизирующий, пьянящий. И я буквально слышу, как рушатся стены ее сопротивления.

Шагаю вперед, сворачиваю за угол, подгоняемая растущей яростью, и теперь они уже могут меня видеть. Прокашливаюсь громко. Лара вздрагивает и смотрит на меня затравленно. Бледнеет и сливается с белесым, пропитанным туманом воздухом. Выражение же лица Влада не меняется ни капли — такое же самодовольное и дерзкое.

— Некоторые просто не понимают слова «нет», — сказала я и сложила руки на груди.

— Тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? — Влад недобро улыбнулся и придвинулся к Ларисе, но она попятилась, не сводя с меня испуганного взгляда.

— Когда не хочешь быть услышанным, говоришь за закрытой дверью.

— Не будь ханжой, Полина.

— Прекращу сразу же, как только ты перестанешь быть придурком!

Если его и задели мои слова, то вида он не подал. Повернулся к Ларе и покачал головой.

— Смотри, напугала Лару. Она небось думает, что ты побежишь к жрецу скади. Но ведь ты не можешь жаловаться, верно? Сама не без греха.

— Что?.. — наконец, выдавила Лара и перевела на него взгляд.