Я, Хмелевская и труп

— А я говорю — один! — разозлилась я. — Кто из нас лучше знает, сколько трупов я видела?

— Ну ладно, один так один, — сдался Луис. — Если хочешь, вообще может быть ни одного. Я не собираюсь с тобой из-за этого ссориться.

— Извини, что-то я сегодня нервная, — снова покаялась я. — А как подумаю, что опять придется в темноте лезть на крышу…

— Зачем? — удивился Луис. — Ты же не Карлсон!

— Обе входные двери заперты изнутри, — объяснила я. — Когда я поняла, что кто-то ходит внизу, то спустилась через люк на крыше по задней стороне дома, чтобы застать тебя врасплох.

— Ты ухитрилась ночью с ружьем бесшумно спуститься по крыше? — В голосе колумбийца прозвучало восхищение.

— Я писала .в книгах о бесшумных методах передвижения, — объяснила я. — Правда, первый раз применила их на практике. Нужда заставила.

— Ладно, теперь мой черед полазать, — усмехнулся Луис. — Хотя я и не писал об этом книг. Не забудь розы захватить. Надеюсь, они тебе понравятся.

— Уже понравились! — восхитилась я.

Внеплановая учебная тревога пробудила во мне голод, и, поставив розы в темно-синюю венецианскую вазу, я приготовила бутерброды с сыром и утиным паштетом.

Луис успел подружиться с Мелей и, не выдерживая ее тяжелых и выразительных вздохов, периодически переправлял в зубастую пасть терьера кусочки лакомств.

— По-моему, ты что-то говорила о трупах, — напомнил он.

— Только об одном трупе, — упрямо сказала я. — Я сегодня ходила в гости к подруге, и, выходя из квартиры, мы наткнулись на труп человека, который приехал к ней погостить, кажется, из Ижевска.

По лицу колумбийца пробежала тень, а может, мне это просто показалось. И все же, когда он задавал следующий вопрос, его голос звучал чуть более напряженно.

— Ты не знаешь, как звали этого человека?

— Я вообще ничего о нем не знаю, — соврала я. — Даже не уверена, что он из Ижевска, впрочем, моя подруга и сама в этом не уверена.

Луис расхохотался.

— У тебя такой вид, словно ты подозреваешь меня в этом убийстве, — заметил он. — Тебе известно, что такое паранойя?

— Пока убийца не найден, подозреваются все, — пародируя следователя из кинофильма, торжественно произнесла я. — Так что ты тоже занесен в мой черный список.

— Ты, конечно, можешь шутить, сколько душе угодно, — сказал Луис, — но тем не менее у меня возникает странное чувство, что ты мне не доверяешь. Почему? Мы ведь только позавчера познакомились, причем совершенно случайно, а ты ведешь себя так, словно это я пришил гостя твоей подруги. Почему ты не доверяешь мне?

— Именно потому, что мы почти незнакомы, — пожала плечами я. — Как можно доверять незнакомому человеку?

— Основываясь на интуиции, — сказал колумбиец. — Я вот, например, тебе доверяю.

— Существует множество специальных психотехник, чтобы на подсознательном уровне производить на людей именно то впечатление, которое тебе нужно, — заметила я. — Любой профессионал, изучавший подобные трюки, запросто сможет обмануть интуицию обычного человека.

— Сейчас угадаю. Ты об этом писала в книгах, — усмехнулся Луис.

— И об этом тоже, — кивнула я.

— Странное ты существо, — сказал он. — Утверждаешь, что тебе не нравится насилие, а сама скачешь по крышам, обвешанная ружьями, шурикенами и кинжалами, да вдобавок еще и книги пишешь про боевые искусства и психологические методы воздействия. Ты не можешь объяснить мне этот парадокс?

— В этом нет никакого парадокса, — объяснила я. — Мы живем в агрессивном обществе и в крайне нестабильной стране. Я просто удовлетворяю спрос на подобную литературу. Кроме того, мне самой интересны эти темы. Меня интересует все, что расширяет сферу возможностей человека и помогает ему выживать в неблагоприятных и опасных условиях. Мне не нравится немотивированная агрессия, но, к сожалению, бывают ситуации, когда лишь проявление агрессии может спасти тебе жизнь.

— Ладно, ты меня убедила, — улыбнулся колумбиец. — Только у меня возникает впечатление, что ты сама так и норовишь создать опасную ситуацию, в которой тебе пришлось бы проявлять агрессию, чтобы благополучно выпутаться из нее.

— Вот тут ты ошибаешься, — возразила я. — Я, конечно, могу болтать всякую чушь, но уверяю тебя, что подвергаться реальной опасности мне ни капельки не нравится.

— А как насчет твоего страстного желания наткнуться на труп и заняться поисками преступника? — настаивал Луис. — А твои расспросы о колумбийской мафии? По-моему, у разумных людей именно это называется «нарываться на неприятности». Или ты тоже, подобно героям детективов, делишь мир на «хороших» и «плохих» парней и мечтаешь на корню изничтожить наркодельцов, преступников и всех прочих нарушителей закона?

— Посмотри на меня! — предложила я. — Неужели на моем лице написана ненависть к человечеству? Если бы по мановению волшебной палочки исчезли все люди, нарушающие закон, представители Homo Sapiens остались бы только в диких тропических джунглях, где законы вообще отсутствуют.

— А тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь? — спросил Луис.