Я, Хобо: Времена Смерти

Шкаб покрутил головой и полез в карман за сигаретами. Он вспомнил о них только сейчас. Он закурил от зажигалки, поднесённой ему Лен-Макабом. Затянувшись и выдувая дым в сторону потолочного вентилятора, столкнулся взглядом с Френчем. Веко у Мучася дёргалось, словно он чего-то вдруг испугался. Столкновение взглядов длилось не больше секунды. Шкаб спрятал свой взгляд, отлепил от губы крошку табаку и стал её рассматривать. Здорово мне, наверное, шрама через щёку недостаёт, да и татуировку на груди стоит сделать, отвлекая себя, подумал он. Потом, когда-нибудь, когда - если - мы выживем…

- ОК, братья, первый клуба смертельные обрисовал и по ним высказался, - произнёс Мьюком. - Его, пилотское, понятно. Что кто ещё? Время воздух. Тут я за.

- А кто, собственно, останется пилотировать "Сердечник", если что не так в разведке? - осведомился Кислятина. - Тогда, возможно, имеет смысл реанимировать побольше пилотов?

- Ты, ЭТО-один, в грузовую декларацию заглядывал? - спросил Ёлковский. - На борту нет отдельного наркобокса для отдельно пилотов, спасибо Земле. Трёхкормушечные наркобоксы предусмотрены только для Первой вахты. Семь штук. Разбудим, например, тётку Тучу. Наркобокс 23/9. Реабилитируем. Есть у нас прекрасный пилот. А остальные сорок три человека потом - опять в наркаут? Или если Мэм будить. Там с ней человек тридцать, да? Иянго, что скажешь? Невозможно?

Иянго пожал плечами.

- Если прижмёт - куда денемся? Потеряем комой десяток человек, подумаешь. Кому, сами посудите, они нужны. Плакать по ним. Шкабу сердце не порвут. Космачом больше - космачом меньше. Словом, я категорически против даже обсуждения варианта с перебудкой. Сразу вечу.

- Ты настоящий врач, - заметил Лен-Макаб. Иянго ему не ответил.

- Френч может пилотировать, - сказал Фахта. Все, кроме Шкаба, подняли глаза к потолку.

- Френч, что скажешь? - спросил Лен-Макаб.

- Френч не может ничего пилотировать, - ответил Лен-Макабу Мучась через тяжёлую паузу. - Френч штурман и фельдшер. Или грузчик. Десантник. Или что хотите. Но не пилот. Френч однажды пилотировал. Малый корабль. Вышло дорого. И мне, и людям. Френч больше не пилотирует.

- Я не понял, - сказал Лен-Макаб.

- И не надо тебе, - заметил Ёлковский.

- Но…

- Френч - штурман, - сказал Шкаб. - Он не пилот. Если прижмёт - но только если прижмёт, - он попробует. Сейчас оставьте его в покое.

- Мы можем себе позволить оставить кого-то в покое? - спросил Кислятина хищно. Шкаб медленно поглядел на него.

- Ты, Михаил Андриянович, прав, - сказал Шкаб. - И возразить-то нечего. Но я возражу тебе. Задрай бункер. Я же сказал: прижмёт тебя - Френч попробует. Но не раньше. ОК, Михаил Андриянович?

- Миша, мы тебя поняли, - сказал Мьюком. - Ты, как всегда, прав. Френч прав, Шкаб прав, но ты правее. На потом. Давайте дальше. Шкаб, твой гордый вопрос. Что за гордый?

- Гордый вопрос… - сказал Шкаб. - Извольте, братья. Мы боремся за амбаркацию или за Новую землю?

- Оп-са! - не удержался Фахта.

- Система негостеприимна, - продолжал Шкаб. - Мы к ней не готовы. Это очевидно. Нищета наша правая. Полбюджета конкисты было у Марты. Пасуем или блефуем? Стоит решить сейчас. Играем с Космосом. Даже в Космосе можно умереть медленно. Без достоинства.

- Шкаб, не мог бы ты выражаться не столь возвышенно? - сказал Ёлковский. - Я не ощущаю пафоса.

- А ты напрягись, Карен, - сказал Шкаб. - Скафандр у нас не лопнет? - затеваться с Первым Фортом с тем, что есть, и без того, чего нет? Пока мы ещё не так увязли. Спасти людей, вернуться в Касабланку - дело тугое, но знамое. Мы играли такой вариант на предстарте. Пол присутствовал, я, Навилона, Френч, Доктор покойный. Доктора план. Но начинать нужно быстро, и все зубы точить на это. Вправо, влево, в любопытство - и Чёрный Роджер, ресурсов не хватит ни на ни не. Остаёмся навсегда. Холий-посий. Мёртвый. Уясн?

- Ну, - сказал Фахта. - Ну-ну?

- Либо мы героически выполняем предначертания любимого Императора нашего. В поте лиц, на твёрдом кислороде, безнадежно, но гордо. Рискуя узнать в точности, что случилось с Мартой. Вот ты, Фахта, серьёз, желал бы узнать точно, что случилось с Мартой и братвой? Доподлинно, я имею в виду.

- Шкаб, ты раскаркался, - заметил Мьюком.

- Я раскаркался, - согласился Шкаб. - Может быть, ты, Пол, нечто ответственное произнесёшь для собрания? Тебе было бы к лицу.

- Флейм, - сказал в пространство неожиданно Кислятина. Тут дверь приоткрылась. Я заглянул внутрь. Серьёзы, как один, уставились на меня.

- А! - сказал Шкаб. - Марк! Вот и ты, парень. Уважаемый клуб, вот ещё кое-что хочу поставить на обсуждение. Не горит, но хотелось бы. Пока гордое решаете. Марк, зайди, присядь. - Он поманил меня рукой. - Присядь, присядь. Вот как раз свободная стенка.

- Я не понял, Ошевэ, мы закончили? - спросил Кислятина.

- Я предлагаю выразить командиру "похоронной команды" наше удовольствие, серьёзы, - сказал Шкаб.

Лен-Макаб засмеялся.

- Ты всегда, Шкаб, делаешь самое необходимое, и делаешь его кстати, - сказал Дёготь одобрительно.