Я хочу предложить один день (СИ)

Драко тяжело выдохнул, отстраняясь от тела Гермионы; он прикрыл глаза, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Руки, висящие над порезами девушки, громко рухнули на её живот. А она… Она лежала на скамье, благодаря и проклиная Малфоя одновременно.

Он спас ей жизнь.

Он дал Яксли надежду на оживление Волдеморта.

– И за что тебя называют умной, – проговорил Драко, всё ещё сидя на коленях перед лавочкой, – если ты хотела себя убить с помощью мучительного заклинания? Захотела пострадать напоследок?

– Я не хотела, чтобы ты меня спасал, – проигнорировала его вопрос Гермиона, ведь она никогда не признается, что струсила. Струсила убить себя Непростительным. И, к тому же, в ней не хранилось столько ненависти, чтобы из её волшебной палочки вырвалась зелёная вспышка.

– Знаешь, – Драко запрокинул голову, вдавливая окровавленными кулаками себе в глаза, – за такое обычно говорят «спасибо».

Девушка упёрлась локтями об лавочку, стараясь подняться, чтобы Малфой накололся на её рассерженный взгляд и сказала:

– Я всё равно умру. И лучше бы ты позволил этому произойти сейчас.

Хриплая речь гриффиндорки эхом разнеслась по кабинету, от чего Драко резко опустил голову, даря Гермионе пустой и уставший взгляд.

– Ты несёшь полную херню, знаешь это? – спросил Драко, а затем аккуратно начал застёгивать рубашку Грейнджер.

– Это не…– начала Гермиона, но затаила дыхание, переводя взгляд на свой живот, по которому скользили чужие ладони, – херня. – щёки девушки предательски загорелись.

– Почему ты так решила? – непонимающе спросил Малфой, поднимаясь выше и оказываясь у груди девушки.

Чёрт. Сердце гриффиндорки забилось быстрее и она надеялась, что Драко не почувствует как по её телу бегали мурашки от его прикосновений.

– Потому что во мне сидит тьма, которая может оживить Волдеморта, – ответила Грейнджер. – Так сказал мне Яксли.

Руки Малфоя упали на живот Гермионы, а его глаза, на секунду, наполнились неподдельным страхом.

– У него ничего не получится, – уверенно проговорил Драко.

– Почему ты так думаешь? Если он достанет меня живой, то у него будут все шансы.

– Потому что он не получит тебя. Ни живой, ни мёртвой, – сказал Малфой и снова повернул голову на Гермиону, разглядывая её лицо. К влажной от слёз щеке прилипла прядь волос, которая начала постепенно принимать прежний вид, закручиваясь в кудряшку. Драко провёл кончиками пальцев по щеке, отодвигая локон в сторону. – Я же обещал, что тебя никто не тронет. Уже забыла?

Его слова молниями пронзили её сознание, от чего Гермиона почувствовала незнакомое тепло где-то внутри себя. Она медленно поднялась, опуская ноги на пол и принимая сидящее положение. Неприятное покалывание в области груди казалось не таким болезненным, как раньше.

– Ты не сможешь меня постоянно спасать, – шёпотом произнесла гриффиндорка, немного наклоняясь к Драко. Расстояние между их лицами постепенно сокращалось, и Гермионе в нос ударил запах мяты и зелёных яблок.

– А я и не собирался, – сказал Малфой, слегка наклонив голову. Грейнджер осознала, что его белые пряди отливались платиной. Высокопрочной сталью.

Всё естество девушки сжалось, когда холодные руки обрамили её пылающее лицо. Она отвела взгляд, буквально на секунду, и, не найдя ничего, на чём можно было бы сфокусироваться, снова посмотрела в глаза слизеринцу. Его это, кажется, насмешило, потому что его тонкие губы расплылись в широкой улыбке.

– Спасибо, – решила прервать тишину Гермиона.

– За что? – парень вопросительно приподнял бровь.

– За то, что не дал умереть, – ответила она, приближая лицо почти вплотную к Драко.

Она аккуратно коснулась губ слизеринца своими. Лёгкое и безумно детское прикосновение, словно маленькая девочка поцеловала свою маму. Гермиона отдалилась, открывая прикрытые глаза, и тут же натыкаясь на горящий огнём взгляд Драко – слизеринец жадно впился в губы гриффиндорки, обхватывая второй рукой девушку за талию, тем самым притягивая к себе. Гермиону словно накрыло чарующей, пьяной волной, и она ответила на его поцелуй без единой попытки сопротивления.

Она сама этого хотела.

Её ноги были разведены в сторону, а между ними, сидя на коленях на полу, устроился белокурый парень. Он изучал её. Изучал каждый чёртов миллиметр её рта. Он, кажется, пытался высосать из неё последние осколки разбитой души. А она, поддавшись ощущениям, отвечала на поцелуй, издавая еле слышимые стоны.

Гуляющие по спине пальцы щекотали, и это чувство вынудило Гермиону прогнуться, еще сильнее прижимаясь к груди парня. Малфой запустил руку в волосы, захватывая их в кулак и, оторвавшись от её губ, оттянул голову девушки назад, опаляя её шею дыханием и целуя.

В глазах потемнело от этого ледяного и одновременно обжигающего ощущения.

Гермиона зарылась рукой в платиновые волосы, перебирая пряди между пальцев, и ей казалось, что если сейчас Малфой отстранится, то она умрёт на месте. Снова.