Я. Хочу. Тебя. (СИ)

   Я ж ее приворожить решил, а не заставить снова убегать от меня в панике и со всех ног. Еще с крыши сиганет. Опять с испуга к идиоту своему понесется. Даже тот облезлый мудак в этом случае покажется облегчением.

   Кулаки снова сжимаются так, что натягпиваются на хрен вены.

   Какого хера я вообще ее послушал?

   Размазывать мудака надо было.

   Он же, недоносок, мое тронул! Когда я такое попускал? Оставлял без наказания?

   А, блядь, голос ее прямо в вены прорезался. Умоляющий такой. Такой, блядь, нежный. Торкнул. Внутренности перекрутил.

   Сам себя не узнаю.

   Можно подумать, мне сильно ее согласие и обещание ночь со мной провести, было нужно!

   С каких вообще херов?

   Моя!

   Если я решил!

   Тут не только отморозка, тут и ее наказывать надо было! Строптивую зеленоглазку, которая с первого раза не поняла, что если я решил, – мое, значит, припечатал. Со мной не спорят!

   Что со мной вообще, на хрен, такое?

   Как будто в клубе воздух пропитали какой-то дикой наркотой!

   То, блядь, с ринга ухожу из-за блеснувших глазенок! То вон наполняю безобразием свой дом. И еще, блядь, думаю, что вазы надо было заказать.

   Совсем мозги рвануло.

   Будто наркота до сих пор держит.

   Еще и улыбаюсь, на хрен, как идиот.

   – Тару мне еще довези, – стираю на хрен с лица эту дурную улыбку идиота.

   Мрачно бросаю курьеру, глядя испоблобья. Так, что он отшатывается вместе со своей накладной.

   – К-какую тару?

   Блядь, кажется он для полного счастья мне сейчас еще и пол изгадит с перепугу! Тогда будет полный джентельменский набор дурдома в моем особняке!

   – Ну, веники эти куда ставить. Так, чтоб все влезло. Только… Красивую какую-то. Замороченную. Ну, что там девчонки любят.

   Да. Именно девчонка. Глупая. Спонтанная.

   Потому и дуростей таких натворить решила. Сбежать.

   Была бы женщиной. Взрослой. Настоящей. Вот тогда и разговор другой бы был.

   Сразу бы все поняла.

   Радостно бы на колени опустилась.

   И на хрен не нужно было бы все эти фортеля с подвывертом устраивать.

   Сама бы на члене всю ночь выплясывала. Вертелась бы всеми отверстиями. А наутро дал бы ей карточку, чтоб шубу себе какую-то купила.

   И всех делов. Всех заморочек.

   Сама бы, как привязанная за поводок за мной бы бегала. Еще и выгонять пришлось бы потом. С бабскими слезами. Когда бы надоела.

   А надоела бы быстро. При всех даже сверхвозможных умениях. Таких просто хочешь. Берешь. Глотаешь, как горячее мясо. А после ни имени, ни лица, ни даже формы задницы не помнишь.

   Хотя на хрен мне их имена? Баба, она ж для члена нужна. А он пока разговаривать не научился. И имена ему точно по фиг!

   А тут, блядь… Глаза…

   Хотя и ягодицы тоже, не без этого.

   Так и горят бархатным отпечатком на руках.

   И форма у них охрененная. Сердечком! Упругим сердечком, которое как раз под мои ладони создано! Аккурат в руку ложится! Как и грудь! Только и впечатывать в себя, толкаясь бедрами!

   – Ужин привезем через час, как вы и заказывали. Ни минуты промедления. Вино уже доставлено, стол сервирован. Может, еще чего-то желаете?

   Только дергаю отрицательно головой, отправляя официанта.

   Блядь.

   Увлекся я бедрами.

   Член уже дымится, как ненормальный. Как будто с бабой с полового созревания не был!

   Такими темпами ужин я не высижу. Походу, он таки отменится!

   Поесть и потом можно. Так даже лучше. После хорошего секса ах, как пожрать тянет!

   Но так и быть.

   Постараюсь соблюдать приличия.

   Раз уж решил вышибать всех тупых неудачников из кудрявой зеленоглазой головки, то придется перетерпеть и ужин. Со всей прилагающейся поебенью.

   Матерюсь себе под нос, раскидывая розы по ступенькам.

   Прямо у входа в дом. И еще. На пол. На ступени наверх. Все три этажа. До самой крыши, на которой собираюсь устроить ужин.

   Вот так. И на стол лепестков. Побольше. На саму крышу.

   Может, еще на постель? И фейерверк ей заказать?

   Неееее, это уже будет, походу, перебор.

   Я же сам потом себе в глаза без смеха смотреть не смогу! Пальцем сам в себя стану тыкать!

   Сто раз за каким-то хреном пробегаюсь от входа дома на самый верх.

   Вазы уже расставили по всей гостиной.

   А я все проверяю, нормально смотрится или херня.

   И часы. Кажется, поломал, пока гелик в металлолом оформлял. Иначе какого хрена мои Tour de I'lle, которые, по уверениям того, кто мне их дарил на юбилей, будут идти с точностью до милисекунды даже через триста лет после того, как я сдохну, застыли так, что три раза сожрать весь этот ужин мог бы, пока стрелка ползет всего на одну минуту?

   Хлам, а не часы.

   Я успеваю трижды посинеть под ледяным душем.

   А то с каждой ползущей, как улитка с переломанными ногами, минутой, у зеленоглазки становится все меньше шансов добраться до крыши, на которой сервирован столик! И все больше, что дальше, чем дверь, она не дойдет.

   Заброшу со входа на плечо и уволоку в спальню. Без всякой романтики!

   Даже за каким-то хером умудряюсь завязать галстук, хоть сроду этого не делал! Разве на официальные приемы. Да и то не своими же пальцами!

   Устрицы, кажется, уже сдохли под своим экзотически свежим соусом.

   А зеленоглазки все нет!

   Твою мать!

   Нет, я, конечно, слышал где-то краем уха, что женщинам положено опаздывать на свидание.