Я хочу в школу

– Ну че, поговорим?

Молчун не хотел ни с кем разговаривать. И драться не хотел. Драться ему было никак нельзя. Он хотел побыстрее встретиться со своими. Поэтому развернулся… и уперся в живот еще одного, повыше и покрепче остальных.

– Это мой двоюродный брат! – услышал Молчун. – Он в седьмом классе!

Молчун уже не надеялся, что удастся уйти просто так, но повернулся к остроносому. «Пусть поиздеваются, – подумал он отстраненно, – лишь бы недолго. И драться не буду… Нельзя…»

– Звать как? – спросил заводила.

Не дождавшись ответа, он сделал большие глаза:

– Твоя моя не понимай? Чурка, что ли?

И добавил громко, как глухому:

– Звать как? Я – Александр! А ты?

Молчун прикрыл глаза, чтобы было проще, и старательно проговорил:

– Меня зовут Артем.

– А чего это мы глазки прикрываем? Боимся, да?

«Зря я это сделал, – запоздало подумал Молчун. – Они как шакалы, на слабого бросаются».

Он открыл глаза. Александр смотрел с брезгливой насмешкой, как будто Молчун уже валяется у его ног и просит пощады.

– Ладно, бить не буду, – смилостивился он.

Но Молчун не расслабился. Такие просто так не отпускают.

– Бить не буду… – вожак сделал вид, что задумался, – если станешь на колени и скажешь: «Дядя, прости дебила!»

«Не буду драться, – подумал Молчун. – Нельзя драться».

Может, и обошлось бы, если бы не заговорили остальные:

– Да он реально дебил…

– …Головой уронетый…

– …Папа алкаш…

– …Мама в психушке…

Они говорили по очереди, но Молчуну казалось, что он слышит одного человека. Тупого, злого и трусливого.

– …да они в тридцать четвертой все дебилоиды…

И Молчун ударил. Не в эти наглые симметричные рожи, а по голени самому опасному, который все это время стоял сзади. А потом коленом в живот с разворота. Семиклассник ухнул на колени с жалобным стоном, а Молчун уже развернулся к остальным и ударил еще раз. По острому носу главаря, так, чтобы сразу брызнула кровь. Шакалы очень боятся своей крови. И теряются, лишившись вожака.

Это Молчун знал не из занятий по биологии и не из книжек – из личного опыта. Поэтому больше никого не бил. Торопливо закрыл глаза, чтобы не видеть крови, и сказал тихо-тихо:

– Еще раз… сломаю руку…

Молчун очень боялся, что опоздает, но, к его облегчению, на скамейке обнаружились только Кошка с Димой да поникшая Анечка. Точнее, одна Анечка – Кошка металась вокруг скамейки, как ужаленная тигрица, а Димка стоял рядом, отслеживая ее метания беспомощным взглядом.

– Молчун! Ты представляешь! – Кошка набросилась на вновь прибывшего, как ужаленная тигрица на Айболита. – Они родителей в школу вызывают! Я два варианта решила! Два! Без ошибок! Скажи, Димка!

– Без ошибок, – покорно вздохнул Димка.

– А она! Эта… Эта…

– Молчун, – неожиданно перебила ее Анечка, – а ты умеешь стихи наизусть рассказывать?

Молчун отрицательно покачал головой.

– Вот и я говорю – зачем? – тихо сказала Аня. – Нет, я рассказала, конечно. Я его столько раз послушала, что теперь никогда не забуду. Но зачем?

К скамейке подлетел запыхавшийся Женя. У него, единственного из всех, вид был довольный.

– Чего раскисли, пернатые? – преувеличенно бодро спросил он.

– У тебя математичка кто? – мрачно спросил Дима.

– Злыдня, – ответил Женя. – А что, у вас тоже?

Выслушав эмоциональный ответ Кошки, Женя понимающе закивал.

– Так вот в чем дело… У меня был второй урок, она влетела, злющая как ведьма. Увидела меня, новенького, и сразу к доске. Я ей задач десять решил. А она потом заявила, что все неправильно, и поставила тройку. Похоже, просто не поняла решения. Ну, мне-то все равно, что она там поставит, мы ведь тут временно.

– Точно! – встрепенулась Кошка. – Мы тут временно, и мне тоже все равно!

При этом она со всей силы ударила сумкой о ближайшее дерево. С дерева посыпались уцелевшие желтые листья.

– Жень, а вы стихи наизусть рассказывали? – спросила Аня, которая так и продолжала висеть на своей волне.

– Нет, – улыбнулся Женя, – на литературе мы обсуждали Достоевского.

– И что?

– Да странно как-то… Я только заикнулся, что «Преступление и наказание» мне понравилось меньше «Братьев Карамазовых», но меня прервали на полуслове. Представляете, у них есть такая книжка «Критика», причем у всех одна. И они друг другу рассказывают, что там прочитали.

– Зачем? – спросила Аня.

– Чтоб запомнить, – объяснил Молчун. – Память. Проблемы.

– Ты думаешь, у них с памятью проблемы? – встрепенулась Аня. – Тогда понятно… Так вот зачем они стихи рассказывают!

Найдя логическое объяснение происходящему, Анечка заметно повеселела.

– Слушайте, а где они набрали целую школу детей, у которых проблемы с памятью?

– Бывает хуже, – тихо сказал Молчун.

– Послушайте, – сказал Женя, – давайте не драматизировать. Ничего страшного не происходит, нам нужно продержаться не так долго. Улыбаемся, ни с кем не ссоримся. В конце концов, можем считать это новым проектом: «Выживание в обычной школе».

Аня окончательно расслабилась, а Молчун за спиной потер разбитый кулак.

– Кстати, все не так страшно, – продолжил Женя. – У меня нормальные одноклассники.

– Просто все отморозки уже ушли после 9 класса, – сказал Дима, – тебе больше всех повезло. Ань, а как у тебя?