Я хочу вернуться туда…

– Вау! – молвил Ричард Лоуренс, прожевав мясо ягненка. Блаженная улыбка больше не сходила с его лица еще сорок пять минут, по прошествии которых ему обляпала новехонькие светлые брюки проезжающая мимо машина водою из лужи от небольшого дождя, сполоснувшего асфальт сегодня утром.

Когда камеры были отключены, ведущий еще раз поблагодарил обоих владельцев ресторана, от души пожелав дальнейших успехов в ресторанном бизнесе. Владельцы синхронно поклонились ему в ответ, чем вызвали только умиление в душе ведущего и улыбку на лице.

– Скажите, – немного помедлив, все же сказал Чонсу. – А кто вас прислал сюда?

Съемочная группа уже собиралась на выход, кто-то успел положить свое оборудование в машину.

– Шеф, конечно, – застегивая свою ветровку, сказал мистер Лоуренс. – Но, если сказать по секрету, – он заговорщицки сузил глаза, – то идею ему подкинул сам мистер Салдан.

И ведущий показал указательным пальцем куда-то вверх в неопределенном направлении. Минкё и Чонсу взглядом последовали за направлением, указанным мистером Лоуренсом, в конце концов увидев только потолок.

– Но это только разговоры, – усмехнулся мистер Лоуренс. – Бывайте!

И он сделал прощальный жест рукой, довольно громко хлопнув дверью за собой и оставив двух друзей в бесчисленных догадках и предположениях.

– А кто этот… – Чонсу на секунду задумался, припоминая, – мистер Салдан?

С надеждой он уставился на Минкё, предполагая, что он знает все и всех в этом городе. Минкё еще не отвечал некоторое время, глядя в сторону уезжающей машины через прозрачную дверь.

– Мне-то откуда знать? – наконец ответил он, а потом ушел, чтобы побыстрее обслужить клиентов и поменьше показывать свою некомпетентность в этом вопросе.

– Не понимаю я этих женщин, – слишком громко для рассуждений про себя сказал Минкё в среду в девять утра.

Это был довольно редкий день, когда он пришел в Колумбийский Университет на лекцию по мировой литературе, стоявшую первым занятием. Сколько он себя помнил, ранняя побудка всегда давалась ему с трудом, так что и этот день не стал исключением. Поэтому он с размаху шлепнулся на последний ряд в аудитории. Уилл, его темнокожий бывший сосед, недовольно скосил глаза в его сторону. Бывший, потому что прознав о том, что Минкё ночует в общежитии крайне редко, администрация лишила его права проживать в этом чудном заведении, чему Минкё был только рад.

– Что случилось? – все-таки спросил Уилл. Лекция еще не началась, так что говорить можно было спокойно.

Это было серое пасмурное утро начала марта, что заставляло быть пасмурными и всех студентов и Минкё в первую очередь. Старинное холодное здание не давало возможности согреться, так что все были в одежде потеплее.

– У тебя когда-нибудь было так, что ты к ней и так и этак, а она не обращает внимания? – пояснил свою умную мысль Минкё, продолжительно зевнув в сотый раз.

Услышав такие слова афроамериканец задумался, уйдя своим сознанием в прошлое и перебирая все возможные и невозможные случаи. От умственных усилий он даже побарабанил по столу.

– Был у меня один случай, – наконец сказал Уилл. – Анжелика… Вечно она носом вертела. У меня так ничего и не получилось. Тогда я взял и сказал ей все напрямую. А оказалось, она только этого и ждала. Вся сразу растаяла, только и собирай ложечкой.

– Ты серьезно? – не поверил Минкё.

– Серьезней некуда. Если ни один способ не действует, то скажи ей правду. А кто у тебя?..

– Да одна…

– Уважаемые студенты, сегодня мы будем говорить о творчестве Джека Керуака… – В их разговор вмешался преподаватель, которому уже давно была пора уходить на пенсию, если бы он не вел так интересно свои лекции. Поэтому его периодические чудачества повсеместно прощались всеми студентами.

Все оставшееся время лекции Минкё размышлял над словами своего бывшего соседа. Практически вся лекция была пропущена мимо ушей.

По чистой случайности и отсутствия внимания Минкё оказался на следующем занятии. А потом еще на одном. Он даже не запомнил, что там говорилось или делалось, он просто размышлял над вставшим перед ним впервые за долгие годы вопросом: что ему делать, чтобы Юэ хотя бы раз благосклонно посмотрела в его сторону.

После университета и отказа потусить вместе с кучкой таких же студентов Минкё решил не торопиться возвращаться в свой так называемый дом. Решив, что он и так уже долгое время нигде не был, кроме этих двух мест, кафе и университета, Минкё отправился в ближайший, не имеющий возможности похвастать обилием деревьев парк, где уселся на первую попавшуюся скамейку. Холодный ветер продолжал взъерошивать его немного отросшие волосы. Он был всегда занят, это кафе отнимало уйму сил, так что даже и за собой не оставалось времени следить.

Вдруг ему пришла в голову совершенно новая мысль: а как же его друг? И что, в сущности, важнее: дружба или сердечные дела? Но, если посмотреть с другой стороны, она не обращала особого внимания на них обоих. Застенчивость мало когда могла привлечь девушку, но и привычное поведение самого Минкё ее явно не прельщало. Он не хотел терять друга.