Я хочу забыть дни без тебя (СИ)

Они лежат в постели, лицом друг к другу, рассматривая, словно видятся впервые, не узнавая уже давно высеченные в памяти родные черты. Агата протягивает руку к лицу Александра, тонкими пальцами обводя острую линию скул, жёсткий подбородок, колющийся едва пробившейся щетиной, переходит на губы, мгновенно оставляющие на подушечках лёгкие поцелуи, скользит по носу к глазам, заставляя его невольно прикрыть веки. Она так любит его лицо, подернутое поволокой блаженства, что сердце щемит от всепоглощающей нежности, от осознания, что он всецело принадлежит ей. Только ей одной.

Он перехватывает ее руку, отводит от своего лица, и тихо произносит:

— Агата, знаешь, что я вспомнил?

Умиротворенное выражение на ее лице сменяется вопросительным, и он, не медля ни секунды, продолжает:

— Слышала теорию о том, что наши руки — это руки человека, который любил нас в прошлой жизни?

Агата удивлённо смотрит на него и заливается смехом, отчего Александр недобро хмурится. Она тут же становится серьёзной и шепчет:

— В таком случае мне, видимо, следует проклинать этого человека, потому что они ужасны.

Александр некоторое время смотрит на неё, и внезапно резко наваливается на неё всем телом, чмокает в губы и перекатывается обратно.

— Для меня они самые красивые. Смотри.

Он взял ее руку в свою ладонь, приподнял и начал поглаживать, поворачивая то ребром, то запястьем, рассматривая со всех сторон.

— С какой стороны ни взгляну, — подносит к своим губам и мягко целует, вдыхая запах ее кожи, — Невыносимое совершенство.

Агата ласково ерошит его волосы.

— Никогда бы не подумала, что ты такой романтик.

— Я ещё и не так могу, — залихватски подмигивает, заставляя Агату закатить глаза. — Короче, скрести руки и прислони ладони к лицу, сама все поймёшь.

Агата делает так, как он просит, а Александр нависает над ней, целуя глаза, словно прося закрыть их, и замирает. Мурашки тонкими иголочками пронзают ее тело, тепло захлестывает волной, а сердце сжимается от трепетной тоски.

Агата распахивает глаза, обхватывает его лицо ладонями, притягивая к себе так тесно, что они почти соприкасаются губами, и шепчет:

— Да, я чувствую. Тебя и только тебя.

Александр скептически хмыкает, являя миру свою привычную маску. Но выражение его лица оглушающе разнится с его словами:

— Выходит, я и в прошлой жизни тебя любил?

Конец flashback’а

Агата под жалящими струями горящей воды медленно опускается на корточки, обхватывая лицо скрещёнными руками. Ее плечи начинает лихорадочно потряхивать.

В тот вечер он впервые признался ей в любви.

***

Выйдя из душа через какое-то время, Агата уже держала себя в руках. Приводя себя в порядок, она уже обдумала произошедшее утром, и вынесла приговор. Но сначала им надо поговорить.

Сэм стоял у плиты, помешивая кофе в турке, каждым своим движением выдавая все своё волнение и встревоженность. Услышав ее шаги, он резко развернулся и проследил за тем, как она взбирается на барный стул. Коротко выдохнул, и произнёс:

— Прости меня. Я…

Короткий взгляд Агаты в сторону плиты заставил его засуетиться, и он плеснул кофе в чашку, привычными жестами закинул две ложки сахара, подлил молока и протянул Агате. Она молча ухватилась за неё и сразу же сделала большой глоток, не обращая внимания на то, что жидкость обжигающим потоком хлынула на язык. Они смотрели куда угодно, только не друг на друга — Сэм не выдерживал безжизненности в ее неподвижном взгляде.

— Агата, умоляю, прости меня. Я знаю, что прошло много времени, но и ты меня пойми, вспомни, сколько времени я провёл рядом с тобой, в ожидании, пока вы…

Агата прервала его, молча вскинув руку в предупреждающем жесте. Сэм виновато замолчал, и тут же заговорил снова:

— Хорошо… Не будем об этом, — переведя дыхание, он продолжил: — Я так сильно люблю тебя, что не могу представить себе хотя бы на секунду, что ты хоть одной клеточкой своей души, тела, разума можешь принадлежать не мне. Я даже твоему бизнесу тебя не могу отдать. Но я постараюсь, обещаю. Только дай мне шанс, прошу.

Агата пристально посмотрела на него, отложила чашку в сторону, промокнула губы салфеткой. Каждый ее жест был выверен, отточен, а движения скупы и безжизненны, но в глазах лукаво заискрилась лёгкая радость.

— У нас с тобой первое совместное Рождество, поедем в торговый центр за подарками?

Сэм неверяще уставился на неё, а потом засуетился, забегал, собираясь, а Агата тихонечко допивала кофе, пока он что-то выкрикивал из спальни о том, кому и какие подарки нужно сделать.

— Агата! — Сэм кричал из глубины квартиры, чем-то стуча и шурша, одеваясь. — Пока ты спала, я был на работе, а потом заехал в твою любимую кондитерскую! Посмотри, на кухне где-то лежит пакет.

Агата улыбнулась, раскрывая пакет со своими любимыми круассанами. Как бы они ни ссорились, всегда же мирятся — а как в отношениях без ссор? Как бы Сэм ни обижал ее неосторожными словами, она знала, что он ее любит. И всегда любил. И он замечательный. Нежный, добрый, бесконечно трогательный и трепетный по отношению к ней. Заботливый. Только ради этого его стоило простить.