Я — хороший сын (СИ)

Архангелы настороженно и удивлено смотрели на хорошего сына. На лице того поселилась ненависть, читаемая любым родным существом, в глазах проступили слёзы гнева. Следом за копьем архистратиг яростно всадил в Создателя зачарованный скипетр. Чак охнул вдвойне, присев на колено, и задержал дыхание. Боль была невыносимая, и Он мог только догадываться, на что делал упор Михаил при улучшении золотистого предмета.

Старший архангел брезгливо посмотрел на мучения Отца. Теперь ему было даже мерзко думать о помощи обманщику. В архангеле поселилась антипатия. Такой ненависти и боли от предательства он не испытывал ещё никогда. Михаил хотел высказать придирку, однако лишь многозначительно стрельнул разочарованными глазами в Отца напоследок и исчез.

— Пап, тебе очень больно? — беспокойно произнес Габриэль, положив ладони на плечи Творца и бегая глазами по охающему Богу. Тот с трудом кивнул, стараясь дотронуться до острых предметов и избавиться от них, однако Михаил жестоко и точно засадил их в самые больные районы для сверхъестественных существ. Люцифер, откинувший прошлое, тоже подбежал к Отцу, упрекнув Его:

— Чего же ты такой нерасторопный?! Внимательнее надо быть!

— Михаил всегда слушал меня и без моего согласия ничего не делал…

— Это другое! — критично отозвался Светоносный, вместе с младшим братом концентрируясь на ранениях и пробуя исцелить Всевышнего. — И меня вот кто дергал за язык!

— Прости меня за все невзгоды, сын, — тихо проговорил Творец, чувствуя прилив сил от лечебного света архангелов, и посмотрел на старшего из них.

— Я… — Люцифер собирался согласиться на прощение Создателя, однако вдруг поставил условия, вспоминая день назад: — Прощу тебя. За одно одолжение.

— Все, что угодно.

— Верни мою подругу, — он перевёл взгляд на возмущённого брата, исправившись: — Нашу подругу. Девушку Михаила.

— Разве она не в Аду?

— Ты изгнал её из-за меня. А умерла она по сути из-за тебя. Точнее, потому что Михаил был одержим встречей с тобой… В общем. Верни её, Отец, — Дьявол остановил на удивлённом Боге пристальный взгляд, ожидая ответа. Вместо этого сосредоточенный на образе девушки Всевышний щёлкнул пальцами.

***

Белоснежное свечение озарило всех троих, однако первым, проморгавшись, уследил движение в «тумане» Люцифер. Светоносный напрягся, щурясь вперёд, и старался разглядеть более чёткую фигуру. Однако был ослеплён вспышкой повторно и закрыл глаза.

Когда эффект «тумана» устранился полностью, архангел сделал попытку высмотреть фигуру снова. И улыбнулся.

Чуть поодаль от троицы медленно поднималась девушка. Она возбуждено оглядывала себя, трогая тело, и все больше дивилась произошедшему. Аммит никак не могла поверить, что вернулась в мир живых, и сидела на траве в полном немом шоке. Однако ещё больше её поразило другое. Девушка внимательно вглядывалась в улыбающегося Габриэля, глядящего куда-то за неё.

Аммит решила повторить за ним, осторожно поворачивая голову назад и ведя ладонь к спине. И тут же обомлела. Позади виднелись два огромных белоснежных крыла, шевелившиеся от порыва ветра, и выглядевшие даже лучше, чем до падения девушки и становления Рыцарем Ада. Бывшая демонесса вернула взгляд на Бога и архангелов, наблюдая их размыто: в её глазах застыли слёзы. В голове тут же пронеслись моменты счастья на Небесах, когда ангелесса витала в облаках от мыслей о Михаиле и подаренном им собственном портрете, заправляла судебными делами по решению судеб нарушителей райского устава, заботилась о маленьких ангелочках вместе с Габриэлем, работала сообща с лучшим другом Люцифером и просто довольствовалась жизнью верховного ангела суда. А именно так было до падения архангела.

Аммит медленно поднялась с земли, отряхнув белое платье-пиджак с золотистыми пуговицами, и пошла к Богу и «братьям».

Габриэль и Люцифер с облегчением обняли вернувшуюся подругу, улыбаясь ей, и все трое направили взоры трёх пар глаз на Всевышнего. А тот, узнав обстоятельства смерти девушки, настоятельно порекомендовал:

— Не пытайся встретиться с Михаилом. Не ищи возможности попасться ему на глаза. Береги себя.

***

Совету Творца девушка следовала две недели, не выделяясь из толпы людей в Вашингтоне, и в терпении и согласии проживала на одной из улочек прекрасной столицы. Она все ещё привыкала к своей изначальной сущности и часто обращалась за помощью к Габриэль, неподалёку гуляющего с Ханной.

Но то, что произошло в конце второй недели, определено должно было случиться.