Я - хороший!

Ее болтовню услышала проходящая мимо акушерка и тут же, отругав, прогнала в палату. Наконец, в информационном окошке появилась медсестричка и сообщила пряча глаза:

— Да, ваша жена родила сына. Только у нее сейчас состояние не очень, спит. Роды были тяжелые. Ей ходить нельзя пока. Вы идите домой. Потом придете.

Задумалась на несколько секунд, будто хотела еще что-то сказать, но раздумала и захлопнула окошко. Игорь вне себя от радости помчался в деревню сообщить родным радостную весть. По дороге пришла мысль о негритенке. Интересно, кто его родители? Хотя в том, что кто-то привел на свет ребенка от негра, было ничего особенного. Может нагуляла… Мало ли сейчас таких пар.

Когда радостный свежеиспеченный папаша приехал домой, домашние уже знали, кто родил негритенка. Это была его жена. Игорю показалось, будто его облили ушатом горячей воды. Вдруг стало жарко и нестерпимо стыдно.

О том, что чёрного ребёнка родила Гуля, сообщила дочка соседей, проживающая в районном центре и родившая в это же время. На дом, ещё пару часов тому назад находящийся в радостном возбуждении, чёрной меткой опустился позор. Плохая весть, как инфекция, быстро распространяется в сельской местности.

Отец Гули метался как зверь, мать обронила, что лучше бы умерла во время родов. Только свёкор, человек мудрый, сказал:

— Господь с тобой, что ты мелешь? Разве можно такое желать единственному ребёнку, которого ты родила и вырастила. Говорят, что гены через пять поколений передаются. Возможно у кого-то из нас, что и было, только мы не знаем об этом. Я не верю, что Гуля могла изменить.

Против мужа тут же выступила Галина:

— Может у вас и было, но в моей семье таких не было, так и знай! Вот смотри!

Она с мастерством фокусника вытащила на свет фотокарточку Гули со времён студенчества (когда успела найти?). На фото среди молодых и веселых студентов, точно за спиной Гули, стоял чернокожий парень. Галина потрясла фотографией перед носом мужа и других родственников и снова воскликнула:

— Смотрите, смотрите! Ну! Чья наследственность?

Появление этой фотографии было сравнимо с добавлением бензина костру. К несчастной женщине, только освободившейся от бремени родов и лежащей без сил в роддоме, тут же приклеилось прозвище «гулящая».

Когда Гуля проснулась, рядом никого не было. Одна в палате. Хотя и не было сил, но, услышав детские голоса в соседней палате, она встала, потихоньку дошла до двери и вышла в коридор. В коридоре тишина. Значит, детей раздали на кормёжку. Почему ее ребёнка не приносят? Интересно, на кого он похож? Если на Игоря, то будет красавцем. Игорь у неё красивый мужчина. Женщина улыбнулась своим мыслям и снова подумала: «А почему он до сих пор не приехал? Неужели „обмывают“ уже?!» Она подошла к окну и стала вглядываться в лица стоящих на улице счастливых отцов.

— Чего в окно смотришь? Выискиваешь своего негра? — раздался пьяный голос за спиной.

Она удивленно обернулась и увидела Игоря, совершенно пьяного, набычившегося и смотрящего зло — одними белками глаз.

— Б…! Где ваше негритянское отродье? Сейчас я его в окно выкину!

На его голос выскочили врачи, акушерки, но пьяный мужчина раскидал их в стороны. Гуля умоляла его успокоиться, умоляла врачей показать ее ребёнка. Она ещё не знала, какого ребёнка родила. Какой негр? Ее ребёнок совершенно белый, как и она сама! Только ребёнка не принесли, не показали… Зато появился милицейский наряд и увёл бушующего мужчину с собой. Перед уходом Игорь выкрикнул:

— Чтоб ноги твоей не было в моем доме, б…!

Перед глазами Гули потемнело и она, медленно осев, потеряла сознание. Все присутствовавшие при этой сцене женщины смотрели на неё с ненавистью: «Смотри-ка ты: такой муж, такой красивый мужчина, а она от негра ребенка нагуляла». Когда Гуля пришла в чувство, попросила принести ребёнка к ней в палату. Акушерка предупредила, что ее ребёнок действительно чернокожий. В ответ на это Гуля расплакалась:

— О чем вы говорите? Какой чернокожий? Вы и мужа моего так обманули?! Я же видела: мой ребёнок был белый! Я видела!

Когда, наконец, принесли ребёнка, только глянула на совершенно чёрное личико широко раскрытыми глазами, снова потеряла сознание. Когда пришла в себя, попросила принести ее ребёнка, а на негритенка даже не смотрела.

— Куда дели моего мальчика? — умоляла она врачей.

— Вы его подменили! — обвиняла персонал.

— А этого чертёнка уберите с глаз долой! — требовала она.

От безысходности привести ее к пониманию, заведующая в сердцах обронила:

— Если его считаешь чертёнком, нечего было среди чертей слоняться! До сих пор у нас в районе чертёнка не рожали.

Нет, не поверила Гуля, что это ее ребёнок, ее кровинушка. Даже другие родильницы и роженицы приходили, успокаивали, объясняли — нет, все равно талдычила своё: «Не мой, подменили, обманули, продали».

От нервного потрясения и беспрестанного плача у женщины поднялась температура, нестерпимо болели распухшие груди. Когда обессилевшая от плача Гуля упала на кровать, сделали укол и дали возможность поспать.