Я, киборг (СИ)

— Эй! Я не говорил, что ненавижу технологии! Как я могу ненавидеть то, чего никогда не видел? Это наши предки их ненавидели. Но их ненависть была осознанной, потому что они знали, о чем идет речь. А вот я считаю, что стоит сначала разобраться что к чему, а потом уже решать, ненавидеть или любить.

— Другие общинники придерживаются того же мнения?

Данил несколько секунд молчал.

— Не думаю. Они верят тому, что внушалось из поколения в поколения. Технологии — зло, роботы захватят мир и все в таком духе, — парень передразнил дребезжащим голосом какого-то старика.

— Даже так? Захватят мир? И ты проникся жалостью к вселенскому злу в лице меня? — саркастично спросил Алекс.

— Ну да. Предки говорили, что в будущем роботы будут совсем как люди. Выглядеть как люди, думать как люди, чувствовать как люди. То есть роботы будут почти живыми. И, наверно, им будет страшно умирать. А раз ты живой, как я мог не попытаться тебя спасти? Я же лекарь. Это мой долг.

— Лекарь это вроде врача? Я не представляю, как можно лечить, не имея ни медицинского оборудования, ни необходимых ингредиентов.

— Я делаю мази, настойки, отвары, порошки на основе лечебных трав. Меня дед научил, он тоже был лекарем. У нас в семье все этим занимались. Думаю, роботу никакие травы не помогут. Но не мог же я тебя бросить!

— Как другие общинники отреагировали на твое желание «починить робота»?

— Они не знают, что ты тут. Тебя не видел никто, кроме меня. Я перетащил тебя к себе в дом ночью, положил в углу, где у меня в мешках хранятся картошка и крупы, и прикрыл тканью.

— А ты рисковый малый! — восхитился Алекс. — Спасибо, я высоко ценю твою самоотверженность. А теперь скажи, что с моим телом, потому что я не чувствую его и не вижу — у меня перед глазами только мутные пятна.

— То есть ты меня не видишь? — отчего-то радостно спросил Данил.

— Очень-очень расплывчато. Одну фигуру. Так что со мной?

— Ну… Нижнюю часть торса с ногами оторвало. И левую руку в локтевом суставе. На голове большая вмятина. Все тело в глубоких царапинах и дырках…

— Ты нашел оторвавшиеся части? — Алекс не особо расстроился, что его тело растерзало. Он все равно его не чувствовал, с таким же успехом его могло не быть вовсе.

— Почти все. Нет одной ступни и еще большого пальца той руки, которую оторвало.

— Это нестрашно. Ладно, если хочешь меня «починить», есть только один способ сделать это в нынешних обстоятельствах. Тебе нужно найти кейс, в котором будут капсулы с нанороботами, и сделать мне вакцинацию.

Алекс спросил у компьютера, какое сегодня число, но тот молчал. Он не мог определить ни это, ни свое местоположение. Было очевидно, что даже черепная коробка из сверхпрочного титанового сплава не смогла его защитить. Компьютер был поврежден и не выполнял многие свои функции. И дело было даже не в том, что он не сумел связаться со спутниками, — тут проблема могла быть в самих спутниках, ведь неясно, как на них повлияла солнечная вспышка. Данил не упомянул, что глаза Алекса как-то пострадали. Значит, сбоила программа компьютера, ответственная за зрение. Со слухом тоже были проблемы — в речь собеседника вклинивались инородные шумы. Причина того, что Алекс не чувствовал своего тела ниже шеи, тоже могла крыться в повреждениях компьютера. Парень надеялся, что это не так, и дело в нарушенных связях между мозгом и позвоночником. Шустрые наниты легко могли их восстановить. В противном случае Алексу грозило оставаться обездвиженным неопределенно долгое время, пока родители не найдут его. Если спутники вышли из строя, траектория падения шаттла нигде не фиксировалась. Если купол над заповедной зоной разомкнулся лишь на небольшой промежуток времени, это могли не заметить. Поэтому никто не подумает искать его здесь. Алекс не сомневался, что родители с их возможностями рано или поздно найдут его, но что, если перестанет функционировать еще какая-нибудь программа? Не такая незначительная, как слух или зрение? Что, если Алекс больше не сможет дышать? Мозг перестанет насыщаться кислородом, и наступит мгновенная смерть. Компьютеру нужна была энергия. Организм Алекса мог получать ее из электричества или из человеческой пищи. Электричеством староукладцы не пользовались, желудочно-кишечный тракт был поврежден и вряд ли согласовывал свою работу со сбоящим компьютером. Алексу оставалось надеяться только на резервы энергии, которых хватало максимум на три недели. Поэтому ему так важно было знать, какое сегодня число. Поняв, что от компьютера ничего не добьешься, Алекс спросил у Данила:

— Сколько времени прошло со дня крушения? Мне нужно знать точно.

— Эээ… Две недели, кажется. Подожди… — Данил неразборчиво забормотал, подсчитывая дни. — Пятнадцать суток. Да, точно. Две недели и один день.