Я Кирпич (сказка-феникс)

Я свое детство не то чтобы смутно помню, но как бы кусками: что-то в тумане, что-то поярче, что-то очень ясно вспоминается, но через силу, наперекор моему желанию забыть к чертовой матери… аммиачный запах простыней, к примеру, в нашей общей спальне… Четко помню, что большая часть ночного времени, свободного ото сна и хулиганства, проходила в мечтах… но вот о чем именно мечталось?.. Это более смутно… и о волшебстве мультяшного толка, и о любви… Да, что-то такое, обычное детское, но если сами эти мечты почти забылись, то, вот, ощущение от них закрепилось в душе и в памяти навсегда: были они безоблачные, эти мечтания, были они полны радости и свободны от подвигов мучительного преодоления… Попробуй-ка сейчас помечтать так, чтобы одна чистая радость!.. Хрена-с!.. Тут и в реальности не хватает духу вдоволь радоваться. Я теперь, типа колдун-волшебник, пой, веселись, а вместо этого на душе одна гроза другую сменяет, ливень закончился — град пошел, и все это гололед среди ухабов! То же и с мечтами — все как в блокбастерах: только намечтаешь себе любовь и миллиард, как откуда ни возьмись злобыри и невзгоды фантазируются, и снова их преодолевать…

— Букач, тебе там, в сумке, не кажется, что след пролег на обеих сторонах проезжей части? А?

— Да, о Великий, ты так мудр!

— Угу. Продолжим консилиум. А какой из них свежее?

— Дальний-то чуток свежее, о Великий!

— Угу. И я тако же мыслю.

Дело в том, что магический след на проезжей части Комендантского проспекта, вдоль которого мы с Букач шли походным маршем, вдруг сдвоился: побежал навстречу по дальней полосе. Это означало, что те, кого я выслеживал, развернулись на сто восемьдесят градусов, и что мне уже не было нужды петлять вслед за ними, достаточно пересечь поперек Комендантский, сэкономив тем самым силы и время… Но я на всякий случай не поленился и дошел до перекрестка с Долгоозерной улицей, благо было уже совсем рядом, и там уже преодолел проезжую часть по зебре и повернул в обратную сторону, к юго-востоку.

Метрах в трехстах, или даже чуть ближе от перекрестка, следы повернули направо, между жилым домом и универсамом…

А вот она, бээмвуха, стоит возле этого… как там в бюллетене по недвижимости… возле отдельно взятого строения. А пятна из машины — скок, скок, скок по ступеням неширокой лестницы и внутрь. Пришли.

Гордый своим хитроумием и врожденной способностью к конспирации, я повернулся спиною к машине, добыл из кармана трубку и, с помощью полубессвязных междометий, сопровождаемых неяркой жестикуляцией, стал беседовать о чем-то с пустотой. И только потом уже постепенно развернулся, чтобы не спеша рассмотреть объект моего интереса. Может, я и не Джеймс Бонд и не Шерлок Холмс, но имею зачаточные представления о слежке, о пользе предварительного анализа. А если бы я был еще умнее, и не задним числом, как сейчас, черт подери!.. я бы, начиная преследование, вышел бы из дому, накинув на себя невидимость!.. И трубку бы отключил, во избежание!.. Впрочем, сойдет, даже и лучше, что в эту кашу ввязался как бы простой человек, а козыри прибережем, в рукаве подержим.

Дом — под номером 26, нежилой, обычный для наших новостроек, прямоугольного сечения, если сверху, из мэп-виртуального неба на него смотреть, два с половиной этажа, цвет желтый, вместо перил у лестницы — монументальные такие прямоугольные ограды, щеки-плиты из оштукатуренного кирпича… Входные двери, пока я болтаю да глазею, никого не впустили, не выпустили… возле дверей табличка… даже две… монументальные такие табличищи, на века изваянные, в тон лестничным ограждениям… Домик — очевидно, что обитаемый: стекла и стены умытые, почти на всех окнах занавески, за ними — освещенные электрическим светом помещения… Значит, и люди там.

"Муниципальное образование номер…" Фиг его знает — мое оно или не мое, поскольку не имею ни малейшего представления, под чьим муниципальным номером числится мое обиталище… "Лаборатория технологического анализа при муниципальном…"

И что же мне нужно в этом образовании… или в этой лаборатории?..

Минуты две, наверное (уже спрятав трубку и забыв о собственной конспиративной хитрости), смотрел я на двери, в тупой надежде сообразить какой-нибудь удобоваримый предлог для вторжения и контакта… Не придумал, и пошел наобум.

Как бы не так! — дверь закрыта. Я стал искать взглядом звонок, но селекторная связь меня опередила:

— Добрый день, вы к кому?

— По вызову.

— По какому вызову, к кому именно? — Голос женский, а женщины въедливый народ, бдительный.

— А, это… я… ну, это…

Непреходящий стресс и глупое положение, в которое я попал, помогли мне, как это ни странно, отреагировать "результативным" способом: коротко мекнув что-то невразумительное, я стал лихорадочно шариться по карманам, вынул трубку, в полном замешательстве ткнул туда пальцем, раз, другой… Дверь открылась и оно неудивительно, по большому-то счету, дурачья всегда в избытке по обе стороны любой преграды.