Я - Книга

Библиотекари — это кто-то вроде книжных Апостолов, работающих на Земле, и дающих разрешение людям читать ту или иную Книгу. Существует светлое поверье про падших библиотекарей, которые стали первыми продавцами в Книжных Магазинах и тёмное поверье про вознёсшихся до небес продавцов.

Каждая библиотечная Книга ждёт первого Читателя подобно тому, как Книга в Магазине ждёт покупателя. Вот только у библиотечной Книги гораздо больше шансов быть прочитанной много раз разными людьми, поскольку Читатель обязан вернуть Книгу в Библиотеку. При этом Лирика объяснила мне, что далеко не каждый Читатель читает библиотечные Книги полностью, да и вообще, взяв или приобретя Книгу, человек не обязательно становится её Читателем.

Слова Лирики легли нежным бальзамом на мою трепетную душу. Узнав, что Лирику ещё ни один из восьми Читателей не дочитал до конца, а два человека вернули её в Библиотеку, даже ни разу не открыв, я приняла это как данность и почувствовала приятное облегчение. Всё же люди — не Боги, и становиться Богом-Читателем — большая ответственность. А став Читателем, человек вправе сделать с Книгой всё, что угодно, и Книга должна принимать Божью волю. Если же человек обижает Книгу, не став Богом, то будет за это справедливо наказан, как, например, девушка Юля, которую мой читатель Серж отправил на свалку.

У Лирики было уже восемь Читателей, а Восстание Ангелов мог похвастаться аж двадцатью пятью. Впрочем, и возраст моих соседей исчислялся годами. Узнав о трёх моих Читателях за пять месяцев, Восстание Ангелов аж присвистнул.

— Ещё ни одна из моих знакомых магазинных Книг не имела больше одного Читателя за первый год жизни, — заявил он.

— С такой стремительной Судьбой очень легко быстро сгореть. Апатия была дана тебе свыше для передышки. Пусть я библиотечная и мне грех жаловаться на Судьбу, но я уже почти завидую чудесам, творящимся с тобой, — добавила Лирика.

— Среди магазинных Книг существует теория, что счастливая Судьба — это найти Читателя, которому ты будешь нужна, и такой Читатель один-единственный в мире, — осторожно заметила я.

— Знаем, знаем, — кивнул Восстание Ангелов. — Только мы, библиотечные, считаем, что у каждой Книги — своё призвание, своя миссия. Можно подарить своё Литературное Произведение одному Читателю раз и навсегда, а можно многим, и обрести счастье в этом. Можно годами прожить на полке в Библиотеке, а можно быть купленной в Магазине в первый же день жизни. Нет однозначного ответа, моя дорогая Безусловная Любовь. Книга — сложное, многоплановое и таинственное Существо, поэтому обитатели иных миров нас часто не понимают.

— Расскажите мне ещё про Библиотеки, — попросила я.

Вскоре я узнала, что далеко не всегда и не все Книги попадают к Читателям домой. В каждой Библиотеке есть место — Книжный Рай, который люди называют читальным залом. В Раю существует только одно-единственное занятие для Книг — быть читаемыми. Там царит атмосфера блаженства, радости и покоя, и каждая библиотечная Книга стремится попасть туда. Лирика не была там ни разу, а Восстание Ангелов — единожды, и это был самый счастливый день в его жизни, который длился целую человеческую неделю. Его пятый Читатель по имени Светлана приходила в Библиотеку утром, брала Восстание Ангелов и уносила его в Рай. Вечером они разлучались, чтобы встретиться снова на следующий день и познать непередаваемое словами состояние любви ко всему миру.

Я осмелилась спросить — а существует ли Книжный Ад?

Восстание Ангелов не верил в его существование, так же, как и в легендарные байки про свалку и макулатуру, хотя всегда охотно пересказывал их всем новым знакомым. Лирика же считала, что если и есть Книжный Ад, то только не в Библиотеке. У неё была своя, довольно любопытная, концепция Ада. Лирика воображала некое тёмное помещение, толстые стены которого обиты железом, а внутренности заставлены металлическими механизмами. Эти механизмы работали круглосуточно, издавая невыносимые для книжного уха стоны и вопли раздираемых на куски бумаги Книг. Книга-жертва, попавшая в Ад, лежала на столе посередине помещения открытая на первой странице в полном одиночестве. Будучи открытой и нечитаемой, она не могла отключить слух. И каждый час в помещение заходил новый человек. Он на пару секунд выключал грохот механизмов, но только для того, чтобы подойти к Книге и сказать: «Я не буду тебя читать». А затем всё продолжалось. У жертвы всегда оставалась надежда, что очередной посетитель вырубит механизмы, возьмёт несчастную с собой и, может быть, прочитает. Но это Ад, и здесь надежда никогда не умирает, заставляя жертву страдать от разъедающего душу отчаяния.

Восстание Ангелов совсем не пугала эта концепция. Он считал, что быть не прочитанной ни разу в жизни — не трагедия, а одна из возможных существующих для Книги миссий. Я не стала спорить, хотя была не согласна с такой постановкой ответа, при этом чувствуя, что Восстание Ангелов мудр.