Я красавчик. И это бесспорно

Казалось бы: я должен был успокоиться, а тревога, как снежный ком, росла и увеличивалась. Я сдерживал себя, чтобы не позвонить Наде. Это малодушно и неправильно — навязываться. Всё равно она придёт домой. Мы будем ужинать и беседовать. Можно подождать.

Но когда она не пришла в привычное время, я отбросил всякую гордость и прочие стоп-сигналы, что мешали мне поступать так, как требовало того сердце. Я звонил и звонил, понимая, что у неё либо отключён телефон, либо что-то случилось. Не мог остановиться.

Она ведь такая — вечно в разные истории попадает. Дома сидеть я не смог — вышел на улицу. Исследовал подворотню. Мало ли. Но подворотня зияла пустотой, а сгущающиеся сумерки навеивали бы умиротворение, если бы я смог достучаться до Нади.

Её звонок звучит неожиданно, хоть я и гипнотизирую экран телефона вот уже пару часов. Всего лишь. А будто век прошёл.

— Забери меня, — просит, и я мчусь по указанному адресу.

Она кажется сломанной куклой, брошенной за ненадобностью.

Конечно, я заберу тебя. Не важно, что случилось. Ты мне нужна — и тот, кто тебя обидел, получит своё, дай только дотянуться до него.

Я хочу сказать эти слова, но вместо этого задаю дурацкие вопросы.

— Расскажешь, что у тебя стряслось?

Мы сидим в машине. Надя смотрит в окно. Лицо у неё задумчивое и грустное.

— Нет, — не поворачивает она головы. — Ты прости меня, ладно? Я… слишком внезапно на твою голову. Навязалась. Я сама во всём разберусь.

— Глупостей только не говори, ладно? Мне по определению никто и ничего навязать не может. Я все решения всегда принимаю сам.

Она отрывает глаза от окна. Взгляд у неё спокойный.

— Вот и я хочу. Сама. Проще всего свалить всё на кого-то. Ничего страшного не случилось, поверь. Просто есть проблема, и её никто не решит за меня.

В груди сжимается сердце. Видимо, это опять тот неизвестный абонент. Я злюсь и готов взорваться, но на краю меня удерживает Надин голос.

— Поцелуй меня. Пожалуйста, — просит она, и я бью по тормозам, чтобы остановить машину.



=30. Арсений

Ей нужно клин клином выбить или смыть неприятный осадок. Не знаю. Но эта просьба её выбивает почву из-под ног.

Я не могу отказаться от её призыва, пусть он вызван чем угодно — Надя просит меня, а я… тянусь к ней, хорошо понимая, что это за притяжение.

У неё прохладные губы, будто она ела мороженое. Я целую Надю со вкусом, медленно. Не набрасываюсь и не пытаюсь сразить всей страстью, что рвёт меня на части изнутри. Если бы я дал ей выплеснуться, наверное, напугал бы девочку.

Я старше и опытнее. А она кажется такой неискушённой, юной. А может, всё так и есть. Мне хочется в это верить — в её неопытность и целомудрие. Никогда не придавал значения подобным вещам. Больше ценил другие качества. А сейчас хочется именно этого — чистоты в отношениях и неопытную девочку-очкарика в объятиях.

Силой заставляю себя отклеиться от Нади. За шкирку себя оттягиваю, совсем как Мюнхгаузен, который вытягивал себя из воды за косичку.

— Ты знаешь, как действуют на мужчин такие просьбы? — спрашиваю тихо, гладя пальцами Надины щёки.

Подушечками пальцев ощущаю, как девушка вспыхивает. Надя пытается отстраниться. Я не даю, удерживая её за плечи.

— Тише, тише, — успокаиваю её. — Это не упрёк. Я просто хочу, чтобы ты знала.

— Если ты думаешь, что я могу попросить об этом любого встречного, то ошибаешься.

— Я не думаю, Надя. Но иногда хочется тепла и участия. А их проще всего получить вот так — через контакт. Включается химия тела, и тогда неприятности могут отойти на второй план. Но ненадолго. У тела слишком кратковременный период удовольствия. В то время как у души — слишком много поводов, чтобы долго помнить обиды, досаду, угнетение. Ты расстроена и не хочешь поделиться со мной тем, что тебя тревожит. Поэтому ты выбираешь быстрый путь, чтобы стереть хотя бы на миг свои печали.

— Ты психолог, да? — она не сердится, но чувствует себя неловко.

— Я хотел бы целовать тебя просто так, без причин. Хотел бы, чтобы ты думала обо мне и радовалась. Мне важно, чтобы никто и ничто не стоял между нами.

Я чувствую себя занудой, но так правильно, я так чувствую. Надя нужна мне — очень сильное и тайное желание. Она та, что входит в жизнь внезапно, но от неё не хочется отделаться, спрятаться, избежать. Вероятно, всё так и случается — как молния, гром, неожиданный ливень. А я слишком взрослый, чтобы бояться последствий. Я готов к бурелому чувств, размытым стихией ощущениям. Но и от Нади хочу того же.

Я глажу костяшками пальцев её скулы. Обвожу контур губ. Мне невероятно тяжело оторваться от Надиного тепла и доверчивости, но я делаю это. Завожу машину. Мы едем домой. Молчим.

Я подаю ей руку, когда она выходит из машины. Задерживаю её ладонь в своей. Чувствую, как Надя вздрагивает. Почти физически ощущаю трепет её ресниц.

Она ждёт меня, пока я паркую машину, и я волнуюсь, словно у нас свидание. Хочется подпрыгнуть и достать звезду с неба. Для Нади. Чтобы она почувствовала и поняла. Догадалась, как волнует меня.