Я - Кукла

— 576 пистолетов «парабеллум», первый выпуск.

— Что значит первый выпуск?

— Пистолеты модернизировались и самые ранние выпуски, заменялись на новые.

— 57 пулеметов МГ, только 34-го года. Где-то около 80 «люгеров» и «вальтеров». 150 противопехотных мин, 120 автоматов «шмайсер» и 2000000 патронов.

— Сколько берешь за оружие?

— 20 долларов за винтовку, 50-за «парабеллум», 30-за «вальтеры», 40-за «шмайсеры» и пулеметы, 5-за мину и, наконец, за каждую цинку-20 долларов.

— Не спеши дорогой, не спеши. Дай я посчитаю. Дорого берешь за старое барахло.

— Не хочешь, не бери.

— Виктор, скажи ему, пусть сбавит.

— Юра, очень круто берешь. Сбавь на десять процентов.

— А сколько, ты возьмешь, Виктор Афанасьевич?

— Десять процентов от сделки, как посредник и организатор перевозки. Так, Зураб?

— Ох так, дорогой. Режете меня. Юрий, давай на десять процентов, за счет срока давности.

— Черт с тобой. Только плати наличными и в течение недели. Мне еще склад надо проверить. Деньги вперед — склад твой. Вывози как знаешь.

— Не ругайся дорогой. Сейчас я подсчитаю сколько это, а потом мне надо позвонить и согласовать деньги.

— Только не брякни в телефон про оружие, — сказал Виктор Афанасьевич.

— Зачем обижаешь, дорогой, меня хорошо там поймут. Вы подождете минут 20, я результат переговоров принесу.

Зураб долго шевелил губами, подсчитывая общую сумму. Наконец, он встал и пошел к выходу ресторана.

— Виктор Афанасьевич, я хочу вас спросить об одной вещи. Что стало с янтарной комнатой?

— Ничего. Ее нет.

— Как нет? Я ее сам видел, трогал вот этими руками.

— Вся наша беда в том, что есть вещи, о которых надо молчать, кода появляется большая политика. Все уверены, что янтарь либо в Калининграде, либо в Германии и никому в голову не придет, что он может быть здесь. Наши играют, на варварстве немцев, на компенсации потерянных ценностей и в глазах мира, мы пострадавшая сторона. Нам не хочется потерять этот имидж. Недавно президент заявил на весь мир, что комната спрятана на полигонах Германии. Поэтому комнаты считай, в России нет и ты ее не видел.

— Но это же достояние нации.

— Не трепли зря языком. Достояние…, смех это. То что сейчас во всю разворовывается достояние России ты не видишь, а комната, которая спрятана для России — у тебя как бельмо на глазу.

— Ладно, Сергей Николаевич. У меня другая точка зрения на достояние и не будем проводить дебаты по этому поводу. У меня еще к вам вопрос. Много лет тому назад вы это искали?

Я вытащил из кармана переписку с немцами Жданова, Берии и Николаева. Виктор Афанасьевич перечитал и кивнул.

— Где же вы хранили все время эти документы?

— Горбач перед смертью зашел к Мире и перетащил все другому человеку.

— Вот почему Мира, даже под наркотиками не могла ничего сказать. Кое-что я у тебя возьму, с твоего разрешения конечно, а это… Это никому не нужно. Можешь взять и вытереть задницу. Сейчас такими партийными вывертами никого не удивишь, все давно поняли, что партия гнила сверху и это привело к развалу страны. Так что бери, что хочешь, то и делай с ними.

Он перебросил мне листки с Ждановскими и Ворошиловскими переписками. В это время появился Зураб.

— Дорогой, все согласовано. Деньги будут через три дня. Склад берем через неделю, как только придут машины.

— Погоди, Зураб, — сказал я. — Это еще не все.

— Что еще? — забеспокоился Зураб.

— Деньги, ты мне передашь в установленном месте, взамен получишь карту, по которой и будешь копать.

— Это кто ж рискует? Ты или я?

— Мы оба. Но у меня риск предпочтительней. Если ты меня хоть одной банкнотой обманешь, то будут перестреляны у склада все.

— Зураб, он не шутит, — высказал Виктор Афанасьевич.

После ресторана мы выходили вместе с Виктор Афанасьевичем.

— У тебя есть еще что-нибудь?

— Остался склад с нашим оружием.

— Откуда? Я точно знаю, что наши складов здесь во время войны не делали.

— Наши не делали, а немцы собирали и складировали.

— И много там?

— Много.

— Если я найду покупателя, ты не будешь против?

— Конечно нет. У меня к вам тоже просьба. Сейчас наши ребята организовали ремонт трофейного оружия, найденного в земле. Вы зацепили одну мою мастерскую. Нельзя ли закрыть дело, а ребят выпустить?

— Это на Ижоре?

— Да.

— Попробуем помочь.

— Кто б мог подумать, что четыре года назад мы были врагами.

— Время меняется, Юра.

Ольга взволнованно встретила меня на пороге дома.

— Юра, в Николая стреляли. Я боюсь за него.

— Ранен?

— Немного задело.

— Где он?

— Там, в комнате.

Николай сидел за столом и пил чай.

— Привет. Ну, рассказывай, что у тебя?

— Юрий Александрович, обстановка сейчас на раскопах изменилась. Сейчас копают все, кому не лень. Всем вдруг стало нужно оружие. Раньше, с твоей легкой руки, весь южный район Ленинградской области был поделен на 9 частей между копалами. Соглашение соблюдалось до 1992 г. Теперь появились новички, но опаснее, чем нормальные бандиты. Они изымают оружие из земли, отнимают от копал, иногда покупают его. Вот я и нарвался на такую группу. Отрыл немецкие окопы и нашел «парабеллум». Тут же решил его пристрелять и они пришли на звук выстрела.