Я - Кукла

— Часть начальников отделов и сам директор не уважают и ненавидят Рабиновича. Похоже обстановка в министерстве и в Академии Наук, после прихода Андропова, изменилась. Но Рабинович еще этого не понял. Похоже, начальники ему дадут бой. Тем более зацепка есть, это ты.

Мы еще поговорили о пустяках и разошлись.

Рабинович появился неожиданно. Борис Залманович успел предупредить меня до его прихода, за несколько минут. Но это позволило мне убрать нужные препараты, что бы они не светились в глазах умного человека.

Рабинович ввалился вместе с Кацем и Гапанович.

— А-а, вот и Ньютон. Здравствуйте Виктор Николаевич, — затянул он своим слащавым голосом — Здравствуйте товарищи женщины.

Все нестройно стали здороваться. Кац вертел головой по сторонам, с любопытством оглядывая все предметы, а Гапанович, с видом все знающего человека, вышла вперед, обернулась к Рабиновичу, заслонив своими мощными плечами всех сотрудников лаборатории.

— Вот здесь, Геннадий Рувимович, — указала она на тягу, где была смонтирована установка — синтезирует препарат Виктор Николаевич. А вот здесь, — указала она на против — девочки делают прививки мышам.

Кац гибко выполз из-за спины Рабиновича и полез в тягу, на ходу вытаскивая очки. Он брал каждую баночку с реактивом и подносил ее к носу, долго вчитываясь в надпись на ней.

— Вы, Валентина Степановна, все время работали здесь? — прямо рубанул Кац, высунув голову из тяги.

— Нет я….- замялась Гапанович — Меня посадили в другую комнату к Любовь Владимировне. Здесь работает много людей и повернуться невозможно. Но мы все работаем в контакте.

— Так, так… — протянул Рабинович — Виктор Николаевич. Где вы? Расскажите нам вкратце, что вы сделали.

В дверях показались Геннадий Федорович и Любовь Владимировна. Они поздоровались с присутствующими. Кац отошел от тяги и приготовился слушать.

— Я предлагаю, лучше собраться у меня в комнате, — не дав вымолвить мне слово, сказал Геннадий Федорович — Здесь людям надо работать, а мы мешаем.

— Одна Гапанович, пол комнаты заняла, — зло высказался Кац — Я тоже считаю, пойдем Геннадий в кабинет.

Рабинович кивнул головой, а Гапанович, как рыба открывала и закрывала рот. Мы тронулись в кабинет Геннадий Федоровича.

Мой доклад был кратким. Взял то, добавил то, получил это.

— И это все? — мотнул Кац головой.

— Все по реакции.

— И реакция и все опыты занесены в тетрадях? — не унимался Кац.

— Все в тетрадях.

— Вы проверяли кровь крыс во время исследования? — спросил Рабинович.

— Проверяли, проверяли. Я даже сама это делала, — пыталась реабилитировать себя Гапанович.

— А фотографии клетки и ее взаимодействие с препаратом, под микроскопом, есть? — игнорируя Гапанович, задал вопрос Рабинович.

— Фотографии то есть, но разобраться в них невозможно, перепускает насос микроскопа и, поэтому, там все мутно.

— Что, не могли исправить? — прорычал Кац, Геннадию Федоровичу.

— Микроскоп импортный. У нас есть переписка с главком о ремонте. Главк не дает валюты.

— А позвонить нам не могли, гордыня обуяла?

Анатолий Федорович подошел к столу и вынул, из пачки бумаг, напечатанный лист.

— Вот заявка, послана Геннадию Рувимовичу месяц назад.

— Чего бумажкой тыкать, — не унимался Кац — Столько полезного времени ухлопано зря. Видишь Геннадий, у всех есть на нерадивость оправдание. Оказывается мы с тобой виноваты, что ни чего здесь не получается.

— Успокойся Миша. У них, по видимому, что-то получилось. Поэтому нечего нападать. Лучше Виктор Николаевич, скажите, что вам надо: людей, реактивы, деньги? Кстати, а как вы смотрите, чтобы перейти к нам? У меня все условия, импортное оборудование.

— Я не перейду к вам, Геннадий Рувимович. Мне и здесь хорошо. А по поводу помощи, нельзя ли несколько обезьян из вашего питомника.

Рабинович и Кац переглянулись.

— Я подумаю над этим вопросом и считаю, мы найдем для вас более лучшее решение. По поводу микроскопа, завтра будут деньги, я сам потревожу министерство. Ладно Миша, здесь мы проездом, поехали голубчик в родные пенаты. До свидания товарищи. Валентина Степановна, вы не проводите нас.

Как только они ушли, Люба сказала.

— Сейчас он ей врежет. Особенно этот противный Кац.

— Любовь Владимировна, я, кажется, знаю, что задумал Рабинович, — сказал Геннадий Федорович.

— Вы по поводу обезьян.

— Да.

— Неужели Красноярск.

— Не сомневаюсь. Обезьяны стоят валюту и на перечете в министерстве.

— Скотина.

— Вы о чем? — попытался вмешаться в разговор я.

— Виктор Николаевич, — обратился ко мне Геннадий Федорович — вы все узнаете потом. Это пока мое предположение, но если оно сбудется, я обещаю вам все подробно рассказать. А сейчас идите по рабочим местам.

Посреди комнаты стояла Наташа и задумчиво гладила кролика, сидящего у нее на руках.

— Виктор Николаевич, — сказала она — я заметила, одну вещь. Наше лекарство действует не на всех зверюшек одинаково. У меня такое ощущение, что его надо дозировать в зависимости от величины уплотнения. Не дольешь, деление замедляется, но идет. Перельешь, уплотнение блокируется, но начинают страдать соседние здоровые клетки. Как сделать так, что бы доза лекарства соответствовала норме.