Я купил тебя. Дорого (СИ)

Это “ты достала истерить. Хорошо” или “Моя девочка, мне не нужна другая, так что хорошо”?

Надо меньше выносить ему мозг. Мне не нравится быть ревнивой и истеричной, ни к чему хорошему это не приведёт. Нужно научиться контролировать свои мысли и эмоции. Собрать вот эту разболтанность в груди в единую кучу.

Минут через десять Демьян выходит из душа и смотрит на часы.

— Я в офис. Тебя подвезти или ещё поваляешься, а потом Виталий отвезёт тебя?

— Поеду уже. В клинике надо быть через два часа, — спешно встаю с кровати. — Ты можешь минут пятнадцать подождать, пока я соберусь, или спешишь сильно?

— Подожду, — кивает, выдёргивая из шкафа свежую белую рубашку.

— Спасибо!

Бегу в душ. Волосы решаю не мыть, а свернуть в гульку, вечером вымою, раз некогда сейчас. Одеваюсь тоже быстро, а когда спускаюсь, то Демьян уже ждёт у дверей полностью одетый и собранный.

За руль он садится сам, и мы выезжаем на трассу. Едем быстро, наверное, он всё же сильно спешил, но тем не менее решил подождать меня.

Я не отвлекаю его, молчу. Но вдруг снова вижу сообщение, дублированное теперь уже на электронной бортовой панели. Оно выпадает вверху строкой.

“Демьян Игоревич, все девушки приехали. Ждём вас…”

В животе всё сжимается. Часы на руке дают короткий сигнал о резком повышении пульса.

Оказывается, отбор ещё и личный.

Меня начинает трясти от фонтанирующих внутри эмоций, и я понимаю, что теряю контроль. Что он протекает между пальцами вязкой жижей, оголяя чувства и корёжащую их жгучую ревность.

— Ты совсем не в офис, да? — мой голос дрожит. Вибрирует так, что горло сжимается, словно в тисках.

— Мила, я пообещал. Сейчас заеду и всё решу с организаторами.

— Но ты солгал мне… солгал, то едешь в офис. Почему, Демьян?

— Мила…

— Останови.

— Что? — бросает на меня короткий взгляд и сильнее сжимает руль.

— Останови машину! Я хочу выйти!

— Не выдумывай, мы же на мосту.

— Мне всё равно! — я слетаю с катушек. В крови будто бурлит инородное вещество, вскипячевая её и лишая меня контроля окончательно. Эмоции берут верх, я не могу им сопротивляться. Логика отключается. Чувство самосохранения тоже.

Я дёргаю ручку двери прямо на ходу.

Потом слышу Демьяна окрик. Машина резко виляет.

Удар.

Оглушительный скрежет ограждения и тошнотворное чувство зависания в воздухе.

И всплеск.

Это последнее, что я успеваю услышать.

____________________

Друзья, сегодня скидочка на роман "Сахар на дне" — история Яны и Алексея, которых вы встречали в этом романе. Это дилогия с бесплатной первой частью ("Сахар со стеклом")

https:// /shrt/PGOo

43

Демьян

Одупляюсь только когда салон начинает заполняться водой. В голове шарашит пульс, перед глазами всё заволокло пеленой от удара.

Выстрелившая подушка душит и не даёт пошевелиться.

Кое-как нащупываю замок ремня и отстреливаю его. Из подлокотника выуживаю маленький складной нож и сначала протыкаю подушку, которой прижало Милу, а потом свою.

Вода уже доходит до колен, а машина погрузилась полностью, по самую крышу. Надо пресечь панику и выбираться.

— Милка, — трясу девчонку за плечо, но она, кажется без сознания. Над бровью кровь, в уголке рта тоже. — Пиздец. Мила!

Не реагирует.

Дышит.

Самому уже тяжело дышать — кислорода в машине всё меньше.

Надо выбираться.

Надо, нахрен, выбираться!

Переклоняюсь через Милу и тянусь к замку её ремня. Отстегнуть получается быстро, но вот двери из тачки открыть так скоро не получится. Давление воды снаружи слишком сильное.

Опускаемся мы медленно, да и в целом глубина Кубани метров под пять, но дышать в машине уже тяжело.

Стеклоподъёмники не срабатывают. Приходит всё тем же ножом подцепить стекло и продавить вниз до зазора. Вода начинает прибывать быстрее, но так машина может перевернуться, поэтому я то же проделываю и с окном возле Милы.

Салон заполняется довольно быстро. На дно мы идём тоже быстрее. Когда вода уже достигает груди, я подхватываю Милу, фиксирую её голову как можно выше и бью ногой по лобовому.

Раз. Не срабатывает.

Два. Стекло идёт “паутиной”.

Ну давай, блять, уже, давай!

Только с четвёртого удара удаётся разбить и вытолкнуть стекло.

Вода заполняет салон полностью, и я, вдохнув максимально глубоко, начинаю выбираться из автомобиля через брешь.

Надо поторопиться. Выкарабкаться побыстрее.

Плыть наверх тяжело. Стараюсь делать это вместе с пузырями воздуха, что всё ещё поднимаются от машины — с ними чуть легче.

Первой выталкиваю голову Милы, потом выныриваю и хватаю воздух сам. Теперь бы ещё до берега доплыть и не попасть в течение. Кубань очень непредсказуемая река и опасная.

— Мила… Мила! — кладу её на плиты, когда выцарапываюсь на берег. У самого дыхание рвёт, но сейчас плевать. — Мила!

Она по-прежнему без сознания. И не дышит!

Не помню, когда у меня в последний раз дрожали так руки. Если только на похоронах Нины.

Но Мила не умрёт! Я не позволю. Не позволю!

Зажимаю ей нос и толкаю свой выдох ей в лёгкие. Ещё раз. Ещё раз.

Давай же, дыши!

Не дышит. Она не дышит.

Мир застилает красной пеленой.

Сердце ревёт в груди.

Я не могу потерять эту девочку. Не могу!