Я купил тебя. Дорого (СИ)

Несмотря на трубки и иглы в моей кисти, несмотря на слабость, я передвигаю ладонь на живот и сжимаю ткань больничной сорочки.

Внутри меня бьётся жизнь в то время, когда я сама почти мертва.

“Тебя ждут, Мила. Ты им нужна. Особенно ему”

Особенно ему.

Ребёнку.

Я нужна моему ребёнку.

— Он выживет, если я не смогу ходить? Беременность можно сохранить?

— Мила… не факт, что ты не будешь ходить.

— Ответьте на вопрос, Матвей.

Доктор делает паузу, трёт бровь указательным пальцем, словно тянет время и думает, как мне преподнести тяжёлую новость.

— Только тебе решать, Мила, — говорит нехотя. — Если прервать беременность, то восстановление пойдёт быстрее и легче. Первый триместр беременности всегда рискованный, даже когда женщина здорова. Возможно, мы где-то пропустили маленький осколок кости, который давит на нерв, и потребуется операция, но с беременностью…

— А после родов её можно будет сделать?

— Можно, но…

— Я не стану прерывать беременность.

— Мила, у тебя ещё есть время подумать.

— Я подумала.

Я не могу выбрать себя, убив ребёнка. Не стану осуждать тех, кто на моём месте бы сделал так, это их право и их жизнь, но я не могу.

— Хорошо, Мила, я тебя услышал, — кивает Кузнецов. — Сегодня ты отдыхаешь, а завтра мы сделаем МРТ и посмотрим внимательно, что там. И не переживай, при беременности МРТ можно делать, ребёнку оно вреда не принесёт. А пока… там в коридоре Демьян. Я могу его впустить к тебе?

46

Доктор просит выйти ненадолго медсестру и покидает палату и сам, а через несколько секунд я вижу в дверях Демьяна. Он входит в палату и идёт ко мне, а я даже в глаза ему посмотреть не могу.

Это ведь я виновата в аварии. Это я устроила истерику.

Я всему виной, а не он. Не Демьян.

А что если бы с ним что-то случилось? Что если бы он пострадал или даже погиб?

Я бы никогда себе этого не простила.

Когда человек за рулём, с ним лучше не выяснять отношения и никаких разборок не затевать, а я этим пренебрегла.

— Прости меня, — говорит глухо. — Прости, Милана.

— Почему ты просишь прощения? — вскидываю на него глаза, чувствуя, как они наполняются слезами. — Это я виновата…

— Я должен был сказать, куда еду. Я правда собирался отойти от дел конкурса, нужно было подписать бумаги. Но я должен был сказать. Подумал, что сделаю это быстро и не придётся лишний раз тебе нервничать.

— Мне нужно было выслушать тебя, я сама не понимаю, почему так повела себя, — слёзы всё же скатываются по щекам, и Демьян осторожно стирает пальцем одну, а потом и вторую.

— Мила, ты поправишься. Всё будет хорошо, я уверен, слышишь?

Киваю, но внутри всё горит от боли. Распирает от сожаления и бессилия.

Как глупо же всё получилось.

— Матвей говорит, что беременность может помешать моему восстановлению, но я не стану избавляться от ребёнка, Демьян.

Он берёт меня за руку и сжимает, а потом наклоняется и прижимается к пальцам горячими губами. Выдыхает шумно и протяжно, и я понимаю, что он ждал моего решения по этому вопросу. Ждал со страхом. Значит, ему не всё равно на ребёнка.

Это греет душу. Но… нужна ли я ему буду такая?

Сломанная кукла. Королева, которая не может ходить.

— Ты очень сильная, Мила. Я никогда таких не встречал, — костяшками пальцев осторожно проводит по моей скуле. — Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. Самая смелая и честная. И это… впечатляет.

Я смотрю ему в глаза и вижу сейчас не Демона, которого боится весь город, не того властного хозяина жизни, что однажды отдал приказ встать перед ним на колени… Который купил меня. Сейчас я вижу человека, который потерян. Обескуражен. Которому страшно.

Который… человек.

— Пока ты была эти несколько дней в коме, я кое-что понял, Мила. Точнее, я, кажется, понял это раньше, но был не готов сказать. А может, и просто признать боялся, — Демьян смотрит серьёзно. Хмуро и тяжело, но честно и открыто. — Ты сказала, что влюбилась в меня, а я промолчал. Мне правда не нужна никакая королева больше. Потому что я тоже влюбился. Это странное чувство, оно как-будто перетасовывает в тебе все чувства и эмоции, словно колоду карт, а потом выбрасывает раскладку в только ему ведомой игре…

Он подвигает кресло и садится рядом.

— Любовь мне раньше была незнакома и непонятна, а сейчас я совсем запутался. Но точно знаю одно, Милана — ты нужна мне. Не только сегодня, но и завтра. По жизни чтобы рядом была, понимаешь?

У меня дыхание запирает. Дурацкий аппарат начинает пищать чуть быстрее. Я так ждала этих слов, но… почему тогда так саднит за грудиной?

— Зачем я тебе такая? — слёзы снова начинают катиться по щекам. — Я теперь прикована к кровати, Демьян. Мои ноги словно брёвна. Я…

— Замолчи, — в глазах тёмных искра вспыхивает. — Не смей говорить этого больше. Я запрещаю тебе. Это не обсуждается, слышишь?

— Слышу, — киваю, ловя губами слёзы. — Слышу…

— Я заберу тебя как только Матвей даст добро. Мы всё сделаем, чтобы ты встала. Чтобы облегчить беременность. Всё, Мила, даже не сомневайся.

— Хорошо, — улыбаюсь сквозь слёзы, всхлипывая.

А потом он меня целует. Прямо в солёные, мокрые губы.