Я-легенда

 Она зло взглянула на него, словно собираясь сказать что-то, но вдруг сникла и покачала головой. На какое-то мгновение прилив симпатии захлестнул его: так беспомощно она выглядела, сложив тонкие руки на исцарапанных коленках. Похоже, что рваное платье ее вовсе не заботило. Он смотрел, как вздымается ее грудь, в такт дыханию. Она была стройной, худой, линии ее тела были почти прямыми. Никакого сходства с теми женщинами, которых он грезил себе иногда...

 Не бери в голову, - сказал он себе. - Теперь это не имеет никакого значения.

 Он сел в кресло напротив и посмотрел на нее. Она не встретила его взгляда.

 - Послушай, - сказал он, - у меня есть все основания считать, что ты больна. Особенно после того, как ты реагировала на чеснок.

 Она не ответила.

 - Ты можешь сказать что-нибудь? - спросил он.

 Она подняла взгляд на него.

 - Ты считаешь, что я - одна из них, - сказала она.

 - Я предполагаю это.

 - А как насчет этого? - спросила она, приподнимая свой крестик.

 - Это ничего не значит, - сказал он.

 - День, а я не сплю, - сказала она, - не впадаю в кому.

 Он промолчал. Возразить было нечего. Это было так, хоть и не утоляло его сомнений.

 - Я часто бывал в Инглвуде, - наконец проговорил он, - ты ни разу не слышала шум мотора?

 - Инглвуд не такой уж маленький, - сказала она.

 Он внимательно посмотрел на нее, отстукивая пальцами по подлокотнику.

 - Хотелось бы... Хотелось бы верить, - сказал он.

 - В самом деле? - спросила она.

 Живот ее снова схватило судорогой, она застонала и, скрипнув зубами, сложилась пополам.

 Роберт Нэвилль сидел, пытаясь понять, почему его больше нисколько не влечет к ней. Чувство - это такая штука, которая, однажды умерев, навряд ли воскреснет, - подумал он, не ощущая в себе ничего, кроме пустоты. Все прошло, и ничего, абсолютно ничего не осталось, только пустота.

 Когда она вновь взглянула на него, ее взгляд было трудно выдержать.

 - У меня с животом всю жизнь были неприятности, - проговорила она. - Неделю назад убили моего мужа. Прямо на моих глазах. Его разорвали на куски. Двое моих детей погибли во время эпидемии. А последнюю неделю я скиталась, приходилось прятаться по ночам, мне едва удалось несколько раз подкрепиться. Я так перебоялась, что не могла спать, и просыпалась каждый раз, не проспав и часа. И вдруг этот страшный крик - а потом ты преследовал меня, бил. Затащил к себе в дом. И теперь ты суешь мне в лицо эту вонючую тарелку с чесноком, мне становится дурно, и ты заявляешь, что я больна!

 Она обхватила руками колени.

 - Как ты думаешь, что будет дальше? - зло спросила она.

 Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Нервным движением попыталась поправить болтающийся лоскут платья, приладить его на место, но он не держался, и она сердито всхлипнула.

 Он наклонился вперед. Чувство вины овладело им, безотносительно всех его сомнений и подозрений. С этим невозможно было бороться. Но женские всхлипывания ничуть не трогали его. Он поднял руку и стал сконфуженно приглаживать свою бороду, не сводя с нее глаз.

 - Позволь, - начал он, но замолчал, сглотнул. - Позволь мне взять твою кровь для анализа. Я бы...

 Она внезапно встала и направилась к двери. Он вскочил следом.

 - Что ты хочешь сделать? - спросил он.

 Она не отвечала. Ее руки беспорядочно пытались совладать с замком.

 - Тебе нельзя туда, - сказал он удивленно, - еще немного, и они заполонят все улицы.

 - Я не останусь, - всхлипнула она, - какая разница. Пусть лучше они убьют меня...

 Он крепко взял ее за руку. Она попыталась освободиться.

 - Оставь меня, - закричала она, - я не просила тебя затаскивать меня в этот дом. Отпусти меня. Оставь меня в покое. Чего тебе надо?..

 Он растерянно стоял, не зная, что ответить.

 - Тебе нельзя туда, - повторил он. Он отвел ее в кресло, затем сходил к бару и налил ей рюмочку виски.

 Выбрось из головы, - приказал он себе, - инфицированная она или нет, - выбрось из головы.

 Он протянул ей виски. Она отрицательно покачала головой.

 - Выпей, - сказал он, - тебе станет легче.

 Она сердито взглянула на него.

 - ...И ты снова сможешь сунуть мне в лицо чеснок?!

 Он покачал головой.

 - Выпей это, - сказал он.

 После короткой паузы она взяла рюмку и пригубила виски, закашлялась. Она отставила виски на подлокотник и, чуть вздрогнув, глубоко вздохнула.

 - Зачем ты меня не отпустишь? - горько спросила она.

 Он вглядывался в ее лицо и долго не мог ничего ответить. Затем сказал:

 - Даже если ты и больна, я не могу тебя отпустить. Ты не представляешь, что они с тобой сделают.

 Она закрыла глаза.

 - Какая разница, - сказала она.

17

 - Вот чего я не могу понять, - говорил он ей за ужином. - Прошло уже почти три года, а они все еще живы. Не все, конечно. Некоторые. Запасы продовольствия кончились. И, насколько я знаю, днем они по-прежнему впадают в кому, - он покачал головой, - но они не вымирают. Вот уже три года - они не вымерли. Что-то их поддерживает, но что?