Я - Легион

По моим ощущениям, я гонял их под ускорением минут сорок, но на самом деле, минуло едва ли больше пятнадцати. За это время несчастные уголовники как только не были биты. Их щеки распухли и были уже даже не красные, а фиолетовые, а все открытые участки кожи покрылись бордовыми отпечатками моих пальцев. В конце концов, они выдохлись, став практически бесполезными как тренировочные снаряды. Мне с большим сожалением пришлось закруглиться и отложить на некоторое время тренировочный процесс.

Я принципиально не бил кулаками, локтями и коленями, чтобы не вывести свои «снаряды» из строя раньше времени, ведь неизвестно еще, сколько мне тут сидеть. Похоже, я уже достаточно восстановился, чтобы суметь противостоять нескольким противникам. Сейчас бы я с легкостью справился с теми двумя полицейскими, что подловили меня на выходе из больницы…

Мой наполненный Силой организм восстанавливался так интенсивно, что от вчерашнего объема энергии осталась едва ли половина. Похоже, что вскоре наступит время раскупорить еще одну «консерву», да только возникал резонный вопрос — что мне потом делать с этими марионетками, если меня либо их неожиданно этапируют, например, в соседний регион? М-да, надо подумать, как от них избавиться, чтоб не навести на себя никаких подозрений. В ограниченном пространстве камеры не так уж и много вариантов…

Нахлестав от души троицу уголовников, которые искренне недоумевали, почему я не трогаю их дружка Якоря, и почему тот не встает на их защиту, я перешел к отжиманиям, предоставив возможность зыкам выяснять отношения с мертвым товарищем. Где-то на пятом или шестом подходе, когда я сделал совокупно уже около трехсот отжиманий и знатно вымотался, загромыхала железная дверь. Внутрь заглянул полицейский, Юра, вроде, который конвоировал меня вчера к снежной королеве.

Он обвел взглядом камеру, увидел отжимающегося меня и забившихся по углам зэков, которые носили на лицах следы вчерашних побоев и демонстрировали жгучее желание оказаться где угодно, но только не здесь, и как-то неопределенно усмехнулся.

— Секирин, пойдем, тебя уже ждут.

Поднявшись с пола, я отряхнул ладони и побрел за ним, восстанавливая на ходу дыхание и успокаивая сердцебиение глубокими выдохами и вдохами.

Он повел меня тем же маршрутом на второй этаж, в тот же самый кабинет, где сидела все та же самая женщина. За минувшую ночь совершенно ничего не изменилось, разве что лицо у лейтенантши стало выглядеть куда более усталым, будто ночевала она на своем рабочем месте.

— Ну что, Секирин, как ночка? Как пробуждение? — В ее голосе явно послышались издевательские нотки, хотя взгляд внимательно блуждал по моему лицу, но не находил никаких следов воспитательного процесса, который со мной неизменно должны были провести сокамерники. И это ее немного смущало. А когда я с наглым видом, как и вчера, демонстративно уселся на тот же стул, она еще и не смогла удержать ползущую в удивлении на лоб бровь.

— О, Надюш, прекрасно просто! Ребята в камере просто душки, особенно Якорь. Тихие, спокойные, так выспался хорошо, ну просто не передать словами!

Я с большим удовольствием вернул ей издевку, упомянув про сон, и с удовлетворением отметил, как задрожал от злости ее эмоциональный фон.

Полицейская взглянула на моего конвоира, которому в этот раз позволила остаться в кабинете, и уставилась на него с немым вопросом в глазах, требуя пояснений.

— Чего? — Озадачился Юра. — Я все сделал, как ты сказала!

— Куда ты его посадил, Юр?

— Ну так в седьмую, к рецидивистам.

— И что, — она с сомнением еще раз осмотрела меня чуть ли не с ног до головы, — хочешь сказать, это там он выспался?

— Хе-хе… ну, видимо, да.

— Что смешного?

— Да просто… — полицейский ухмыльнулся еще шире, но вильнул немного глазами в сторону, почувствовав угрозу в этом вопросе. — Тебе, Надь, самой бы сходить посмотреть на тамошних сидельцев, самой все станет понятно.

— Мне, по-твоему, делать больше нечего? — Холод в ее голосе вполне был способен заморозить воду в стакане, так что неудивительно, что Юра сразу пошел на попятную.

— Да это я так, просто предложил… не обращай внимания.

— Секирин, — обратила она на меня свой гневный взор, — у меня нет времени с вами возиться. Зачем вы упорствуете?

Ого, мы уже на «вы»? Это определенно прогресс.

— Разве это я вчера пытался строить из себя строгую начальницу, в присутствии которой нужно стоять и исключительно по стойке «смирно»?

От моего вопроса она немного смутилась, припоминая минувший вечер и причину, по которой у нас не состоялся разговор.

— Юра, выйди, пожалуйста.

Полицейский исчез, не проронив ни слова, но судя по всего нескольким гулким шагам, донесшимся из коридора, специально остался поблизости.

— Хорошо, Сергей, я признаю, я вчера повела себя несколько нетактично…

— Только несколько?

— Несколько нетактично! — Упрямо повторила она, снова подпуская в голос льда. — Давайте попробуем начать наше знакомство с самого начала, что скажете?

— Скажу, что мне совершенно безразлично.

— Что именно?

— Абсолютно все. Твои завуалированные извинения, твое предложение, и даже весь этот допрос.