Я — легионер. Рассказы

И всё же чудо — произошло. Может быть, потому, что Вел так в него верил и ждал. У Мессинского пролива за пиратским кораблём увязались две быстроходные триеры. Они шли неотступно, как гончие псы за матёрым волком, готовые вот-вот вцепиться ему в глотку. Всей душой Вел был на стороне преследователей. Его взгляд торопил и подбадривал их, но руки совершали те же привычные движения — два локтя вперёд и столько же назад.

В тот момент, когда кормчий пиратов резко развернул корабль, надеясь ускользнуть от погони, послышался треск… Вел очнулся как после тяжёлого сна. Вещи утратили чёткие очертания и расплывались. Улыбка над чьей-то запрокинутой бородой казалась продолжением шва на туго натянутом парусе. Или, может быть, ему улыбались и парус, и небо, и море, покрытое лёгкой зыбью.

Прошло ещё несколько мгновений, и туман, застилавший глаза, рассеялся. Вел лежал на палубе. Руки его были свободны. Над ним склонилось лицо бородача. Вел хорошо различал морщины на загорелом лбу, родинку на правой щеке, нос, похожий на луканскую грушу, толстые обветренные губы.

— Ну и везуч ты, парень! — услышал Вел. Эти слова относились к нему, но Вел невольно оглянулся, ища взглядом кого-то другого.

— Если бы тебя не выбросило в пробоину, кормил бы рыбу, как другие, — продолжал незнакомец. — К тому же твою цепь удержал наш якорь и не дал тебе пойти ко дну. Видно, ты родился под счастливой звездой.

Горькая усмешка искривила рот Вела. Беды всю жизнь подстерегали его, как оводы разгорячённую клячу, и старались ужалить побольнее. Какие он только не испробовал профессии! За что только не брался! Его виноградник съели гусеницы, словно листья и плоды там были слаще, чем у соседей. Его овец задрали волки и истребили болезни. Во время весеннего разлива Тибр слизал его дом. Подрядчики, с которыми он имел дело, оказались ворами и негодяями. В конце концов от него отвернулись даже самые близкие люди, решив, что он обладает способностью притягивать к себе беды. Наконец ему посоветовали заняться морской торговлей. В первое же плавание он попал в лапы к пиратам, да притом к самым жестоким.

Вел недоверчиво взглянул на бородача. Что это за человек?

Вроде грек. Но разве в Тирренском море нет греческих пиратов? Они спасли ему жизнь, чтобы продать на ближайшем рынке! А может быть, они потребуют выкупа?

Бородач как будто понял опасения Вела.

— Не бойся! — сказал он мягко. — Нам от тебя ничего не нужно.

Нет, Вела не проведёшь! Так он и поверит, что есть люди, которые могут подать руку терпящему бедствие просто из доброты. Все, кого он встречал на своём пути, всегда думали только о собственной пользе и извлекали выгоду из несчастий других. Виноградник, съеденный гусеницами, соседи купили за полцены. Они знали, что Велу нужны деньги для уплаты ростовщику, что он не может ждать следующего урожая. А остатков смытого Тибром дома Велу так и не удалось найти. Их растащили соседи. И даже тот человек, который посоветовал Велу заняться морской торговлей, действовал по расчёту. Он зарился на остатки имущества Вела, поэтому продал ему втридорога дырявую посудину и направил в воды, где обосновались пираты. Пираты были такими же расенами[6] как Вел, людьми одной с ним крови и языка. Узнав, что у Вела нет денег для выкупа, они приковали его к веслу.

«Этот грек не знает меня, — мучительно думал Вёл. — Но стоит мне заговорить, как он догадается, что я такой же расена, как те пираты. Тогда мне несдобровать».

Но и тут незнакомец успокоил Вела.

— Тебе лучше поберечь силы, — сказал он ласково, — расскажешь потом! Да и что говорить? Твоя спина и плечи красноречивы, как свиток. Это пройдёт. Мы поднимали на, ноги и не таких. У нас на Липарах бьют из камней горячие ключи. Их пар целебен. Раны затягиваются на глазах.