Я, Легионер

Из группы вышли двое парней, которые помогли своему другу подняться, и быстро ушли. Цибульский, конечно, был наготове с пулеметом, который он угрожающе навел на людей, преграждавших путь. Остальные боевые машины разведчиков выстроились в колонну и ожидали приказа своего капитана.

Львы из Четвертого эскадрона не вступили в настоящую битву, но успешно продвигались вперед, строго выполняя свои задачи. Йорданов получил медаль «Крест за храбрость», а эскадрону и капитану Жарому за участие в миссии “Trident” были вручены специальные награды.

***

Среди моих коллег по кабинету в административной роте Первого полка был прослуживший пятнадцать лет в легионе португалец. Все остальные были временно зачислены в роту как пострадавшие от заболевания или травмы, в то время как младший сержант Родригес заканчивал свой последний год и готовился к уходу на пенсию. Долгие годы тяжелой службы не отразились на симпатичном португальце. Улыбка не сходила с его лица, пока он рассказывал в баре истории из своей жизни. Прежде чем вступить в легион, он был наемником в Анголе, где защищал интересы свергнутого в основном с помощью кубинской армии апартеида.

– Мне было всего шестнадцать лет, и мне предстояло боевое крещение, когда один из старых наемников предложил заразить воду в этом районе и привести больных проституток к кубинцам, затем отступить и ждать подходящего момента, – рассказывал за бутылкой Джино Родригес. – Все в группе уважали его и прислушивались к его советам, а я был разочарован. Я был молодым идеалистом и не мог понять, что единственной целью акции может быть выживание и зарабатывание денег. Так что мы без боя оставили деревню армии Кастро, бесславно отступив после первой атаки. Зараженная вода и празднование победы с девушками, которых мы доставили, дали свои результаты. Через неделю большая часть наших противников не были в состоянии сражаться, и мы напали на них согласно указаниям старого наемника. Мы были беспощадны, и это была моя первая встреча с войной. Ничего красивого или героического не было, но я выжил и получил свои деньги. Тем не менее апартеид был свергнут, и Нельсон Мандела вышел из тюрьмы, что позволило моей семье вернуться в Португалию. К тому времени мне было уже восемнадцать лет, и я вступил в португальские десантные части. У меня не было иной профессии, кроме солдатской, и, когда мой контракт на родине закончился, я направился в Иностранный легион, о котором рассказывали наемники в Африке.

– А сейчас что ты думаешь о легионе? – спросил двухметровый русский великан, чьи огромные ноги всегда высовывались из кровати.

– Я не жалею о сделанном выборе, я получил свое, и я доволен. Легион был настоящей школой для меня и дал мне все, что мне было нужно. В 35 я уже буду получать пенсию, но еще смогу работать.

Я и меченный татуировкой NAZI на правой руке чех внимательно слушали истории португальца. Он служил во Втором иностранном парашютном полку, был коммандос в DINOPS из Шестого иностранного инженерного полка и под конец провел два невероятных года во Французской Гвиане, неоднократно пересекая экваториальные джунгли. Это была долгая карьера, наполненная незабываемыми воспоминаниями. Ему действительно было не о чем сожалеть, и он уже готовился к гражданской жизни. Его ожидало специальное обучение на телохранителя, после чего он будет включен в команды, обеспечивающие безопасность арабских эмиров во время их визитов во Францию.

В то время как мои друзья уезжали в миссии в различные части мира, я продолжал свою работу в администрации. Моей новой задачей было заполнение базы данных с информацией обо всех возвращающихся из акций за пределами Европы. Так как я не занимался спортом вместе с другими, я первым открывал свой офис сразу после утренней проверки. Так что у меня было время, чтобы спокойно организовать свою работу в течение дня. Однажды рано утром я неожиданно застал у себя офицера в идеально выглаженной парадной форме, который ждал меня. Новички обычно приходили днем или, по крайней мере, после занятий спортом. Подойдя поближе, я увидел на его плечах погоны майора и, взглянув на офицера, узнал в нем самого майора Боленса, возвратившегося из Муроруа. Он пришел получить разрешение на отпуск, чтобы немедленно уехать в Оранж, где он чувствовал себя в своих водах и мог забыть распоясавшихся в конец легионеров с архипелага в Тихом океане. За секунды я вспомнил о дисциплине в кавалерии и отдал ему честь.

– Вольно! – ответил он. – Когда придет капитан?

– После спортивных занятий, майор, где-то около половины десятого.

– Черт! Я собирался быть в Оранже до обеда.

Он продолжал бормотать что-то и вышел. В тот же день я приготовил приказ о последнем отпуске майора Боленса, предоставленном ему до ухода на пенсию, и отнес на подпись капитану Лепланке. Даже после того как майор Боленс вышел на пенсию, он продолжал работать в Первом иностранном кавалерийском полку, где отвечал за музей полка. Он и сам был живым экспонатом.