Я, Легионер

Оставшиеся после четырехмесячного обучения попадают в разные боевые подразделения, и все начинается снова – учения, броски, маневры. В Легионе испытаниям нет конца. Традиции и железная дисциплина, иногда достигающая фанатизма, – спутник карьеры легионера, несмотря на звания и стаж. Нравственность, ум и здоровье постоянно подвергаются испытаниям. Легионер – участник миссии – гораздо менее занят, потому что его силы берегутся для настоящих боевых действий, тогда как при учениях и маневрах солдат выжат почти до смерти.

Иностранный легион является частью французской армии. Это элитный корпус пехоты и единственным различием между ним и другими частями мировой военной элиты является то, что его двери открыты для желающих служить со всего мира.

Легион дает право каждому изменить свою жизнь – как иностранцам, так и тем кто преследовался законом, но он не группа преступников и авантюристов, а армия, которая сохранилась на протяжении веков благодаря своей железной дисциплине и традициям. В рядах Легиона различия в цвете кожи, национальности и религии не имеют значения. Физическая сила, благородство и нравственность – это определяющие факторы в легендарном подразделении.

Единственное, что нужно легионеру, – это уверенность в своих силах, и если она достаточно велика, она может даже превратить слабость в силу. Я посвящаю эту книгу всем, кто служил в рядах французского Иностранного легиона, ветеранам, которые выковали идеалы и создали традиции, моим братьям по оружию, которые и по сей день продолжают служить с честью, выполняя данное слово.

Болгария, 1996

Я ехал по узкой дороге, вьющейся вдоль берега Черного моря. Мотоцикл, казалось, катится сам по себе, а я погрузился в раздумья. Был конец моего отпуска, и я был вынужден вернуться к будням. К сожалению, это мне не нравилось. Я успешно окончил Университет, но не имел никаких перспектив впереди. Мне не светило ни найти работу по специальности, ни начать малый бизнес.

Все мои планы на будущее рушились. Страна шла к гибели[3]. Законов не было. Правда, нет худа без добра – мы были свободными, и это был единственный просвет в тяжелой ситуации. Однако очень быстро мы поняли, что желанная демократия и свобода, без куска хлеба ни гроша не стоит. Критиковали и критикуем, этого мы не могли себе позволить при тоталитаризме, но нынешнее правительство не заботилось о людях, их проблемы не были его проблемами. Политики должны были поделить власть, и так София превратилась в Чикаго 30-х. Единственной разницей было то, что не было сухого закона, и пили вволю. Я провел последние школьные годы, протестуя против догм старого тоталитарного режима. Я надеялся, что после падения Берлинской стены люди будут жить лучше, будут счастливы и свободны, но все это были идеалистические идеи шестнадцатилетнего подростка. Позже, в Горно-геологическом университете, я понял, что в наше время каждый должен заботиться о себе сам и сам искать способ выживания. Постепенно мы все превращались в волков-одиночек.