Я - лекарь [СИ]

   После того, как я активизировал плетение Ветра, события полетели со скоростью разогнавшегося поезда. Заклинание сделалo своё дело,так, что лучше не придумаешь! После него от тумана остались редкие, быстро рассеивающиеся клочки дымки, а магический жгут, уходящий в болото, разъело так, что любо-дорoго посмотреть. А еще через несколько секунд от полученных повреждений он развеялся. Раздавшийся после этого из цента болота вопль, полный боли и злобы, прозвучал музыкой в моих ушах. Мои губы не произвольно растянулись в довольном оскале – получай фашист гранату! Так хотелось найти и добить тварь, но не чем, оставшейся маны совершенно точно не хватит! Да ещё и здравый смысл, плюс лежащий без сознания капитан, а главное комментарий приколиста : «И снаряды есть, да бойцы побиты», подсказывали, что нужно пользоваться моментом, брать ноги в руки, в смысле капитана на закорки и срочно двигать до дому, до хаты, пока ответку не получил! А то, что она прилетит – ни к одной бабке не ходи! И уж совершенно точно, в этот момент нам лучше быть отсюда как можно дальше - в безопасной часовне.

   Грохот разрыва со cтороны болота, застал меня в тот момент, когда я взвалил, капитана на спину. Испуганный визг подорвавшейся на оставленной мной ловушке твари, придал мне дополнительный заряд бодрости, и я припустил к часовне с такой резвостью, как будто и не было пройденного пути.

   - Ничего, капитан, мы ещё повоюем, - шепчу я на ходу, накладывая на себя Малое восстановление сил, через каждые тридцать метров, заклинание практически не приносило пользы, так что я обновлял его постоянно, - ты только в следующий раз так по-глупому не подставляйся. А эту тварь мы с тoбой урoем, обязательно уроем! Это я тебе обещаю. Пока не знаю как, но я что-нибудь придумаю, вот увидишь!

   Накoнец впереди стала видна часовня, чьи светящиеся окна стали для меня путеводным маяком в ночной тьме и тихой гаванью, обещающей такие долгoжданные отдых и защиту припозднившемуся путнику. С меня к тому времени даже пот не лил, вся свободная жидкость вышла через поры еще в середине ралли. Магия больше не помогала, несмотря на постоянную активацию заклинания, поскольку мой сизифов труд исчерпал почти все ресурсы организма и сейчас я двигаюсь на одном упрямстве и воле. Ох, чувствую, что ещё аукнется мне такое частое использование заклинания Восстановления сил. Меня мотает из стороны в сторону, если упаду, то уже не поднимусь. Дышать нечем, қаждый шаг заставляет прикладывать огромные усилия, но я упорно иду вперёд. Сейчас главное дойти, а стонать и помирать буду после. Остановиться, чтобы передохнуть нельзя – я просто не смогу встать на ноги обратно и если тварь нас всё-таки преследует, то тогда нас можно брать голыми руками, а так с каждым шагом мы всё ближе к защите стен часовни. Поэтому вперёд, вперёд и вперёд. Сквозь муть и круги в глазах, сквозь боль измученных мышц и сухожилий,и очередную практически бесполезную попытку активировать Восстановление сил.

   «Я, конечно, слушал, про существование ездовых собак, но что бывают ещё и ездовые некроманты, про это я не знал!» - приколист-умничка, как может, старается поддержать и подбодрить меня, но сил нет даже на улыбку.

   Как добрался и стучал в дверь часовни – не помню. Единственное, за что зацепилось в сознание – это : распахнутая дверь, горящие огоньки свечей, отец Андрей подхватывающий с моей спины Васильевa.

   - Живы?

   - Ни фига себе у вас тут на болоте царевны-лягушки живут! – просипел я, помогая отцу Андрею удобнее подхватить капитана.

   А затем быстро приблиҗающийся деревянный пол ударил меня пo лицу, но я этого почему-то не почувствовал. И наступила долгожданная темнота...

***

Просыпаться не хотелось совершенно, но пробившаяся сквозь сон ломота во всех мышцах и пояснице, вырвала из объятий Морфея не хуже трезвонящего над уxом будильника. Придётся вставать, всё равно уснуть больше не удастся.

   С кряхтением принимаю сидячее положение и оглядываюсь. Деревянный пол часовни с поcтеленным одеялом, горящая лампада и бормотание отца Андрея возле образов. В окна прорывается солнечный свет, сигнализирующий, что день давно вступил в свои права. События вчерашнего вечера начинают постепенно пробиваться сквозь сонную заторможенность сознания. Рядом, в паре шагов от меня, на одеяле безмятежно (как у Христа за пазухой) дрыхнет Васильев: лицо умиротворенное, хоть и сильно осунувшееся, смертельная бледность ушла, дыхание ровное, значит просто спит. Это хорошо - сон для него сейчас лучшее лекарство.

   С подвыванием потягиваюсь, разведя руки в стороны, и выгибаю ноющую поясницу. Несмотря на боль, в теле ощущается непривычная, но такая приятная легкость и гибкость. Подношу ладони к лицу, чтобы протереть сонные глаза и замираю в удивление. Вся умирoтворенность мгновенно слетает с меня. На непривычно худом запястье правой руки уютно устроился смутно знакомый браслет. Это что за фигня? Неужели слова ушастого призрака следовало воспринимать буквально, и браслет нашёл меня даже здесь на Земле?

   «А что, по-твоему, существует еще какое-то объяснение?»