Я люблю

Была уже ночь, и гостиная освещалась свечами. Атмосфера казалось таинственной, интимной, портреты давно почивших предков выступали из мрака. В парке шумел ветер, перебирая листву деревьев. Гюнтер сидел в кресле, глядя в темноту, которую только немного рассеивали у дома старинные фонари. С того момента, как он услышал ее голос в телефонной трубке, Штессман не находил себе покоя. Из-за рубежа в это утро пришли плохие новости. Несмотря на информацию, полученную от Лаевского, фирма Штессмана не смогла перехватить заказ у конкурентов. Контракт почти на десять миллионов долларов был потерян. Это были, безусловно, очень плохие новости, но они не могли испортить приподнятое настроение, в котором Штессман пребывал с того момента, когда Анжелика переступила порог его особняка.

Допив, он вздохнул и направился в комнату, которую она занимала. Минуту назад они пожелали друг другу спокойной ночи. Немец замер ненадолго перед дверями ее спальни. Он покусывал губы, негодуя на себя за нелепое в его возрасте мальчишеское волнение.

Девушка сидела перед высоким трюмо в длинной ночной рубашке и расчесывала волосы, любуясь на себя в зеркало. Заметив в отражении вошедшего Гюнтера, она замерла на мгновение, а потом продолжила, не поворачиваясь, свое занятие.

Штессман подошел и положил руки ей на плечи. В нем боролись желание и воспитание. Подумать только, владелец целой финансовой империи робеет перед женщиной!

Гюнтер вздохнул еле слышно и направился к выходу. Остановился, заколебавшись на пороге, потом вернулся в комнату и закрыл за собой дверь. Горячие и нежные губы девушки встретились с его губами, она обвила руками его шею и закрыла глаза, наслаждаясь поцелуем. Ночная рубашка соскользнула с ее плеч. Гюнтер отстранился на мгновение, чтобы полюбоваться ею, обнаженной, и снова заключил ее в объятия…

Он не был ей неприятен, но в момент соития, Лика представляла себе Глеба. Это было не так сложно – немец был силен физически. Но то, другое, заветное имя, не сорвалось с ее губ даже на пике наслаждения. Как и полагается опытному агенту, она контролировала себя.

Уже следующим утром он сообщил, что хочет познакомить ее со своим старым товарищем и по совместительству директором банка, державшего часть капитала компании Штессмана. Вальтер Готелл (имя как у пистолета, подумала сразу Анжелика). Вид у банкира, подкатившего к обеду на серебристом «мерседесе» был, однако, совсем не боевой, более того – совсем несерьезный. Готелл был говорливым, веселым толстяком. Рядом с серьезным Штессманом он выглядел почти мальчишкой. Они когда-то учились вместе. Узнав это, Анжелика уже не удивлялась той фамильярной легкости, с которой эти двое общались друг с другом.

– Это и есть твое русское сокровище? – спросил Вальтер, после того как Штессман представил Анжелику. – Россия много потеряла!

– Вы очень милы! – ответила Лика на комплимент.

– Нет, это вы очень милы, Анна! Я рад за Гюнтера. И за вас. Этому человеку не откажешь в верности. Герр Штессман – наш самый преданный клиент!

– Прекрати, Вальтер! – попросил тот с улыбкой.

За обедом Гюнтер пытался поддерживать беседу на отвлеченные темы, но все равно сбивался на свой бизнес. Разговор вертелся, в частности, вокруг банковской системы безопасности.

– Вы знаете, – обратился Вальтер к Анжелике. – Недавно снова было совершенно нападение на один из наших банков.

– Я читала об этом в газете! Кажется, ваша полиция не очень расторопна!

– Что вас удивляет, это же полиция! Ей и полагается быть нерасторопной! – сказал Готелл. – Если она будет расторопна, она изменит самой себе, а мы в Германии очень чтим традиции! Впрочем, при кайзере, такого быть не могло, как я думаю!

– Да, те ребята два года тому назад неплохо поработали, – сказал Штессман. – Поневоле задумаешься, стоит ли вести праведную жизнь, если можно так легко составить себе капитал, не прилагая практически никаких усилий.

– Вот-вот… – подхватил Готелл. – Только главное – вовремя остановиться! Потому что сколько веревочке ни виться… И если это снова они (он улыбнулся зловеще), то им в этот раз не поздоровится…

– Почему? Последний налет им удался! – заметил Штессман.

Готелл обиженно засопел.

– Я тебя уверяю! – сказал он. – Если эти ублюдки сунутся в мой банк, им придется крупно пожалеть!

– Медвежьи капканы везде поставил? – усмехнулся Гюнтер.

– Смейся! Смейся! Хорошо смеется тот, кто смеется последним! – сказал Готелл и повернулся к Анжелике. – Приезжайте завтра с этим несчастным скептиком ко мне в гости. Я покажу вам свое учреждение, а потом отобедаем вместе!

– Собираешься открыть нам свои секреты? – спросил Штессман. – Может быть, Анна передаст их в Россию…

– Всего я вам не открою! – усмехнулся его школьный товарищ. – Не из-за фрау Карповой! Твое поведение на рынке характеризует тебя как человека, склонного к авантюрам, и тебе доверять нельзя!

На следующий день Готелл исполнил обещание, продемонстрировав новое здание старому компаньону и его очаровательной русской знакомой.