Я люблю дышать и только

— А меня? — Засмеялась Яна. Я тоже очень многое могу сообщить компетентным органам. Нет, правда, не сидеть же нам здесь у «разбитого корыта». Извините, за дурацкое сравнение.

— Вы пока свободны. Даже можете опять залечь на буфетную стойку и подремать. Если вы понадобитесь, вас вызовут, и вы в яркой телевизионной форме изложите свои уникальные знания.

— Я же говорила, что в нем что-то есть. Кирка, тебе повезло. — Марьяна произнесла слова и тут же прикусила губу.

— Я недавно похоронила мужа, — пояснила я Машкину «шутку».

— Мы идем пить кофе, — сурово ответил следователь.

— Что, разве «Макс» уже открыли? — Приоткрыв сонные и томные, как всегда поражающие своей чернотой, глаза, спросила Марьяшка.

— У нас, с собой, было, — среагировала я быстро и зло. Свой носить надо, попрошайка. Я показала язык и, взяв Филиппа Сергеевича за пиджак, увела от девчонок.

— Куда же вас вести? В аппаратную? Там человек непривычный долго не выдерживает, — я раздумывала, есть вообще, на нашей Останкинской земле место, где можно дышать и не потерять при этом голос, потенцию, мысли и уж тем более сердце. Не нашла.

— Не печальтесь, — старомодно успокоил меня следователь. Мы пойдем к Останкинскому пруду. Там уж точно надышимся.

— Нам выходить можно? — Я засмеялась. — Я забыла, что я под бдительным оком закона.

* * *

Шли мы, молча, прислушиваясь к скрипучему блестящему снегу.

Я размышляла о том, чтобы не дай Бог, меня не выперли за прогул. Хотя, наверное, такая прогулка считается помощью следствию.

Чем же я в состоянии ему помочь? Не рассказывать же, в самом деле, всю нашу длинную жизнь с радостями, ссорами, ненавистью, тайной, которую мы храним уже десять лет и поэтому то, любим, друг друга и жмемся то к одной подружке, то к другой, то пылаем ненавистью из-за трусости и, в общем, предательства человека, который нас всех сделал.

— Вы хотите мне поведать что-либо конкретное, что способно навести меня на правильные размышления по поиску исчезнувшего человека. — Филипп Сергеевич с пытливым любопытством заглянул мне в лицо, даже подлез под него. — Я даже не могу назвать тело мертвым. Я его не видел. Когда группа следственная приехала, то сразу внизу милиция начала нас посвящать в то, что там наверху ТАКОЕ. Там лежит ОНА — любимица всех. Я побежал в «Макс», чтобы убить двух зайцев, захватить понятых и тех, кто ее хорошо знал.

— Вы знаете, мне легче все написать, чем рассказывать. Иначе мы проговорим всю жизнь, — я представила все наши девичьи подробности и реакцию взрослого, даже не очень молодого мужчины, на нашу неправильную и порой, грешную судьбу.

— Пишите, — Филипп Сергеевич меня быстро понял. — Погулять все равно приятно. Вы возвращаетесь в «Останкино»?

— Надеюсь, что меня еще не выгнали, — я повернула в сторону своей земли Обетованной. Ноги понеслись быстрее. Многолетнюю привычку не вытравишь. За мной, несколько запыхавшись жестким шагом, размахивал руками, загребая ветер, семимильными шагами шел следователь. Ему тоже необходимо было вернуться к отсутствующему телу.

— Я напишу, — уже влетая в здание и вытаскивая пропуск, кричала я.

Он кивнул и махнул рукой, в знак того, что с нетерпением ждёт.

* * *

Я прибежала в студию, в которой, на удивление «конь не валялся».

— В чём дело, — закричала я, вертя головой, чтобы крик долетал до всех служб. — От всех работников я услышала хоровое недовольство по поводу того, что меня Шеф — редактора на площадке нет. Наш же ведущий любит получать информацию из первых рук, то есть, из моих. До начала тракта — репетиционного эфира, оставалось десять минут. Я не дослушав фырканье, понеслась в гримерку к ведущему. Алёша — чудный парень, очень внимательный и послушный, что большая редкость у телезвёзд. Возможно, потому что молодой, а я намного старше и знаний по тем вопросам, на которые он должен беседовать у него не хватает, он меня слушает.

— Я рад приветствовать вас, сударыня, в столь поздний час, — как всегда с лёгкой, необидной иронией приветствовал меня Леша.

— Ты извини, у нас ЧП. — Я не хотела распространяться на тему, тем более предмет исчез.

— Разве это ЧП? — По-моему — обвал в горах. Самая рейтинговая программа слетела, сразу после получения «ТЕФФИ». Что будет? — Лёше хотелось поговорить на насущную тему.

— Ты не забыл, что темой нашего сегодняшнего неповторимого Ток-шоу «Отношение людей к братьям их меньшим».

— С такими темами мы никогда не получим «ТЕФФИ», — печально заключил ведущий.

— И уж тем, более не станем академиками премии ТЕФФИ. Каждому свое. Ну, всё. Поехали по сценарию и гостям. Тебя что-то не устраивает?

— Животные в студии. Я боюсь больших бойцовских собак.

— К тебе подведут только маленьких, которые даже лаять не умеют, — я с нежностью посмотрела на Лёшу. Если бы у меня был сын, я бы не возражала против такого. Раз всё остальное тебя устраивает, я побежала. Не забудь надеть специальный костюм, для того, чтобы животные могли тебя немного порвать. — Лёша посмотрел на меня с ужасом, я показала ему язык и успокоила, — шучу.