Я люблю Капри

— А если тебе не хочется сидеть за рулем, мы можем пойти на шесть разных кулинарных курсов в Тоскане. Или сотню раз прокатиться на гондоле в Венеции. Или купить в Милане семьдесят две пары солнечных очков от Гуччи.

— Мне всегда хотелось побывать во Флоренции, — признается Клео.

— Мы могли бы позволить себе горстку песка с раковины, которую Боттичелли написал для «Рождения Венеры», — предлагаю я.

— А как же работа?

— Девятнадцать тамбуринов для тарантеллы… — не унимаюсь я.

— Наверное, мне бы не помешало переменить обстановку…

— Пожизненный запас граппы!

— Я не могу! — вдруг взрывается Клео.

Тишина. У меня опускаются руки. Я помню, как тяжело было мне выйти из бункера.

— Прости, я не смогу, — повторяет она.

Я не хочу ее заставлять.

— Ладно, — мягко говорю я.

— Я знаю, я веду себя как мокрица.

— Неправда, — успокаиваю я ее.

Два года я активно пропагандировала идею, что «в гостях хорошо, а дома — лучите», — и вот оно, возмездие.

— Просто я подумала… — вздыхаю я.

— И что ты будешь делать? — спрашивает Клео.

Я не могу решиться. Не знаю, смогу ли я путешествовать одна. Я представляю, как потягиваю где- нибудь в одиночестве калуччино, и сердце сжимается от жалости к самой себе. Возможно, Италия будет слишком напоминать мне о Люка. Не верится, что уже завтра я бесследно исчезну из его жизни. И вот наркоз уже кажется заманчивой идеей — с ним уйдет и сердечная боль. Вместе с новообретенными надеждами.

— Ким?

— Я возвращаюсь до мой, — слышу я свой голос. Слово «домой» не приносит должного утешения.

— Чудесно! — восклицает Клео. — Позвони, когда приедешь, я встречу тебя на вокзале.

Я представляю знакомую обстановку, и на меня накатывает уныние.

— Как раз успеешь на «Встречу с Викторией Бекхэм».

— Замечательно, — говорю я. — До завтра. Побежденная, я бреду обратно в бар, размышляя по пути, куда подевалась мама.

— Ну? — спрашивает Марио.

— А, ничего особенного. Я думала, что нашла решение.

— По выражению твоего лица казалось, что оно — удачное.

— Я тоже так думала, — грустно говорю я. Если бы Клео приехала, было бы здорово. Я бы так много всего ей показала, и мы так много нового открыли бы с ней вместе. Когда она только приехала в Кардифф, все было ей в новинку. Она вдохновенно фотографировала и рассуждала, что можно было бы по выходным работать ассистентом профессионального фотографа, но постепенно эта идея отошла в сторону. Я знаю, вдохновение вернулось бы к ней, если бы она приехала сюда. Здесь каждый куст говорит: «Ну же, снимай, я уже улыбаюсь!»

Но штука в том, что она боится приехать, а я боюсь возвращаться. Мы в тупике. Кто-то должен уступить. Теперь — моя очередь.

— Смотри, кого я нашла! — Мама появляется в баре, кружась в вальсе, и на руках у нее Ринго.

Я не могу сдержать радостной улыбки.

— Ты уезжаешь? — грустно говорит Ринго.

— Завтра утром, — подтверждаю я.

— Я должен попрощаться.

Я опускаюсь рядом с ним на колени.

— Спасибо.

— А еще папа просил передать тебе вот это. — Он протягивает мне пакет. Внутри — темно-серый кашемировый свитер Люка, тот самый. — Он сказал, что ты никак не можешь найти свитер, который не колется, и что этот тебе нравится.

— Да, очень. — Я заворачиваюсь в мягкую теплую шерсть.

Я ужасно счастлива, что теперь у меня есть его вещь, к которой можно уютно прижаться.

— Кашемир — это навсегда, — сообщает мне Ринго.

Так свитер становится обручальным кольцом.

— Скажи своему папе, пожалуйста, что свитер мне очень нравится.

— У меня тоже есть для тебя кое-что. — Ринго подает мне маленький бумажный пакет.

Я открываю его и вынимаю глиняную тарелочку с Лазурным Гротом.

— Чтобы ты запомнила это волшебство! У меня сжимается сердце.

— Я никогда не за буду! — Всхлипнув, я прижимаю Ринго к сердцу.

Невероятно, я оставляю здесь двух любимых мужчин.

— Пожалуйста, приезжай еще, поскорее! — Ринго не отрываясь смотрит на меня огромными карими глазами.

— Обязательно! — обещаю я. — Присмотри за моей мамой, пожалуйста. Проследи, чтобы она заказывала правильные сочетания мороженого!

Ринго робко хихикает:

— Конечно.

Мама ерошит его волосы.

— Отведу-ка я тебя лучше обратно в магазин. Ринго кивает. Я смотрю, как они идут к двери.

Вдруг Ринго вырывается и бежит обратно ко мне, чтобы я его еще раз обняла.

— TI amo, Ким!

— Я тоже тебя люблю, — вздыхаю я, прижимаясь щекой к его шелковистым волосам.

Когда через полчаса мама возвращается, я все еще в задумчивости поглаживаю кашемировые рукава.

— Мне очень жаль, что у вас с Люка так получилось, — говорит она и присаживается рядом.

Мама произносит это очень искренно, и ее несколько ошарашивает, когда я отвечаю:

— А мне — нет. Ну, мне жаль, что это закончилось, но я не собираюсь сожалеть о том, что это случилось, как бы больно мне ни было.

— А ты уверена, что сдаешься не слишком рано? Я вздыхаю.

— Я люблю Люка, но я не смогу простить себе, если Ринго из-за меня потеряет отца. В каком-то смысле я бы причинила ему то… — Я замолкаю.

Маму это ранило.

— Прости, — шепчу я.

— Ты бы причинила ему то, что я причинила тебе. — Мама подавлена.

Я не могу все время заставлять ее чувствовать себя виноватой.