Я люблю Лондон

Рука об руку мы ходили вокруг вольеров, задерживая дыхание при виде гиппопотамов, обмениваясь впечатлениями о ленивых львах и старательно избегая павильона насекомых. Я терпеть не могу пауков, а Алекса не интересует то, что он может раздавить в нашей ванной, где, учитывая, что мы живем в Нью-Йорке, обитают несколько видов тараканов, некоторые размером с крокодила. С комодскими варанами мы были в относительной безопасности (как я надеялась). Растянутая щиколотка означала, что сегодня мы движемся в черепашьем темпе и часто присаживаемся. Огромные порции мороженого, которые я уписывала, прямого отношения к щиколотке не имели, но от них мне становилось легче. Идеальный день: тепло, но не жарко, солнышко, и посетителей немного – все-таки четверг. Я тяжело опиралась на руку Алекса, оставив костыли на парковке – они совершенно не подходили к платью! – мы болтали о бессмысленных пустяках, которые ничего не значили, и время неспешно текло. Вчерашний случай стал бледным воспоминанием (в основном благодаря болеутоляющим), и все мои сомнения по поводу свадьбы рассеялись. Остались только Алекс, я и десяток беличьих обезьян саймири. Все хорошо, все правильно, все как и должно быть. С поправкой на саймири.

Когда мы сделали полный круг, вернувшись попрощаться с красными пандами, и опустошили магазин сувениров, Алекс сходил за машиной, и мы покатили по дороге, забираясь все выше и выше над Лондоном.

– Примроуз-хилл? – спросила я, когда мы доехали и припарковались. – Мы в Примроуз-хилл?

– Да. Ты, конечно, здесь уже бывала, но в Лондоне нет лучшего места для пикника! – Алекс нагнулся и поцеловал меня в щеку. – А я подготовил обалденный пикник.

– Вообще-то я сюда никогда не ездила, – призналась я, осторожно выбираясь из машины. Ушибы начинали болеть. Пора принимать таблетки. – Это плохо?

– Это ужасно. У тебя должны отобрать паспорт, – неодобрительно изрек Алекс, вытаскивая из багажника огромную плетеную корзину.

Я зажала рот ладонью, сдерживая слезы радости. Настоящая корзина для пикника!

– Что случилось? – встревожился Алекс.

– Где ты это взял? – Я показала на корзину. – В твоем рюкзаке ее точно не было.

– Ловкость рук! – Он достал из багажника большую сумку, в которой что-то обещающе звякнуло. – Я одолжил корзину у мужа Луизы, пока вы вчера были в городе.

У меня лучший в мире бойфренд. А через два дня он будет моим мужем. Ничего себе…

– Ты пройдешь немного… или отнести тебя? – спросил он. Я замялась, не зная, шутит он или нет, потому что мне очень хотелось оказаться у него на руках, но не успела я согласиться, как он направился прочь, к моему большому разочарованию.

Когда мы дошли до вершины и расстелили одеяло, я едва могла стоять и готова была проглотить весь запас таблеток. Но я приняла только рекомендованные врачом две штуки и шлепнулась на спину, с наслаждением ощутив на коже мягкое, нежное солнце. Примроуз-хилл был одной из лондонских достопримечательностей, о которых я много читала в журналах, но никогда не бывала сама, вроде «Махики»[22] и «Харви Никс»[23]. Я знала, что Примроуз-хилл существует, но он для меня словно был окружен гарри-поттеровскими чарами, удерживавшими маглов вроде меня на почтительном расстоянии. Да и Марк ненавидел ездить куда-то на машине. И ненавидел ездить на север. И ненавидел ездить в «живописные места», то есть практически повсеместно от Айви до Вагамамы. Он вообще ненавидел куда-нибудь ходить и ездить, помимо теннисного клуба или туалета, эта моя бывшая большая любовь. Слава Богу, что он мне изменил!

В отличие от него Алекс не имел ничего против приключений. Стоя на коленях возле корзины для пикника, он выгружал из нее тарелки, узкие бокальчики для шампанского, стаканы для воды, крошечные ножики, вилочки и столько сыра, что корова прослезилась бы от зависти. Еще один плюс Алексу. Он изучил меня, можно сказать, профессионально.

– Дженни запретила углеводы, но мы ей не скажем, правильно? – спросил Алекс, эффектно доставая два мини-багета. – Не представляю себе пикника без углеводов. Эта твоя подружка меня пугает.

– Видел бы ты ее вчера за чаем, – усмехнулась я. – Вот это было страшно.

– Я считаю, она где-то приложилась головой. – Алекс разворачивал пакет с большими пирожными. – У нее с Крейгом что, серьезно?

– Просто читаешь мои мысли. – И мысли Джеймса тоже. И Грэма. И моей матери. Я откинула голову, подставив лицо теплому солнышку, и почувствовала, как расслабляюсь. А может, начали действовать таблетки. – Нет, она просто с ума сходит.

– Больше обычного?

– Многократно! Форменный психоз, не просто помутнение рассудка или перебор коктейлями. Но мы над этим работаем.

– Спать с Крейгом означает над этим работать?