Я люблю тебя

Нет, похоже, всерьез. Он присаживается на кровать и смотрит на меня в упор своими проницательными глазами, перед которыми я не могу устоять.

– Ты будешь очарована красотой Стромболи, уверяю тебя. И потом, это идеальное место для отдыха. А когда твоя нога заживет, ты сама решишь, уезжать тебе или оставаться со мной.

– Послушай, ты не должен чувствовать себя обязанным, – во мне еще говорят остатки гордыни.

Не могу понять, почему он сделал мне это предложение, оно инстинктивно вызывает во мне недоверие. Но Леонардо не отвечает на провокации (ничуть не изменился, только он имеет право провоцировать) и поглаживает меня по лбу, в том месте, где у меня заживает небольшая ранка.

– Элена, это просто мое желание. Мне хотелось бы, чтобы ты была со мной. По крайней мере, подумай об этом.

* * *

Я так и делаю. Размышляю об этом весь день и вечер, не приходя ни к какому решению. Поехать на Стромболи с Леонардо – безумная идея, настолько безумная, что неизбежно притягивает меня. Однако я провела весь последний год, стараясь забыть о нем, и теперь, естественно, мой разум сопротивляется, предлагая уйму возражений: я стану полностью зависима от него и из-за этого буду чувствовать себя неловко. И потом, какие между нами будут отношения? Как мы будем себя вести? Как друзья, которые заботятся друг о друге? Как любовники? В общем, чего Леонардо хочет от меня и что будет означать для нас это путешествие?

На следующее утро к моменту выписки я по-прежнему не приняла решение.

Родители приезжают за мной, и у меня уже болит голова после нескольких минут обычного сценария «больная девочка – заботливые родители»: как я себя чувствую? Я ведь уже позавтракала? Я ничего не забыла в шкафчике?

– Держи, – говорит мама, передавая мне пакет, из которого доносится вкусный аромат пирога. – Я его утром испекла. Паола была так добра, что позволила мне пользоваться кухней.

– Мама, спасибо, но я тебе уже сказала: я поела. Здесь, в больнице, есть такой странный обычай – предлагать еду больным.

– Ни кусочка не съешь?

Она не понимает.

– Нет, правда. Но все равно большое тебе спасибо.

– Ну хоть маленький?

Вот в этот самый момент я и принимаю решение. Три недели такого возврата в детство, с такими массивными дозами заботливости меня убьют. В лучшем случае для меня это закончится двадцатью килограммами лишнего веса и нервным расстройством. Мне внезапно становится ясно, как поступить.

– Слушайте, мне надо вам кое-что сказать…

Они оба поворачиваются ко мне, все во внимании. Делаю глубокий вздох в поисках самого вежливого тона, на который я только способна.

– Я не вернусь с вами в Венецию.

– Что? – произносят они оба в один голос.

– Леонардо, тот знакомый, которого я вам представила, предложил мне провести период выздоровления на Стромболи, и я собираюсь согласиться.

– Но… ты уверена? А кто о тебе позаботиться? – спрашивает мама.

– Он надежный человек? Как давно вы знакомы? – эхом отзывается мой отец.

Я отвечаю на все их вопросы в самой успокаивающей манере. Сразу видно, что они расстроились, думаю, родители уже свыклись с идеей, что я поживу немного с ними, но они оба уважительно относятся к моему мнению и не станут возражать. Да, они, наверное, чересчур заботливые, но отнюдь не бесцеремонные.

Так что супруги Вольпе смиряются с идеей вернуться в Лагуну без своей доченьки. Я крепко обнимаю их, повторяя, что со мной все будет в порядке и что им не стоит беспокоиться. Как ни странно, я и сама чувствую себя спокойной теперь, когда все решила.

Когда они уходят, я беру с тумбочки мобильный и набираю тот самый номер, по которому уже давно не звонила.

– Привет, это я… Твое предложение еще в силе?

Глава 7

Рассвет медленно растворяется, уступая место дневному свету в необъятном голубом пространстве. Наверху небо по-прежнему оттенено красным, а море под ним сделалось насыщенно синего цвета.

Мы сели на паром в Неаполе и плыли всю ночь. И теперь мы на палубе этого парома, в слабом свете раннего утра, которое приветствует наши еще заспанные глаза, а перед нами, все более различимый, остров Стромболи: это мощный призыв, которому я, кажется, не смогу противостоять.

Прошла уже неделя после аварии, а я пока не привыкла ни к перевязке, ни к этой ноге, которую волочу мертвым грузом. Продолжаю чувствовать сильные боли, но врачи уверили меня, что через пару недель я поправлюсь. Все это время я пыталась научиться пользоваться костылями, это оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала, – труднее, чем получить права: каждую минуту я рискую потерять равновесие или обо что-нибудь споткнуться.

Но я не одна. Леонардо со мной, его крепкое, мускулистое тело оказывается рядом всякий раз, когда я нуждаюсь в этом.