Я люблю… тебя!

Я замолчала, обдумывая достойный ответ. Только что я совершила поступок, способный перевернуть жизнь, — встретилась со своим страхом лицом к лицу. Я покорила Эверест! Переплыла Атлантический океан! Нашла «лабутены» на распродаже в «Селфриджес»!!!

— Я бы отдала твою руку за хороший бургер, — ответила я.

* * *

Набрав достаточно доказательств того, что полет с катапульты действительно состоялся: фотографии, футболки, брелоки и прочие тридцать три удовольствия, — Эмили помогла мне дойти до скамейки, а Мэтью, назначенный охотником-добытчиком, ушел на поиски еды.

— Ты сейчас как на седьмом небе? — спросила Эм, перебирая мои сувениры. Они не были особенно красивыми, но я слишком гордилась собой, чтобы об этом думать. Пока. В конце концов, всегда есть «Фотошоп».

— Ага. — Сильно дрожавшей рукой я отыскала в сумке список дел и с особой тщательностью вычеркнула прыжок с тарзанки. Остался последний пункт. — Мутит немного, а так — да, на седьмом.

— Спорим, любое потрясение таких масштабов оставляет легкую дурноту, — отозвалась Эм, обнимая меня сбоку и одновременно отодвигаясь на несколько дюймов — на всякий случай. — Вроде прогулки по Луне, или покорения гор, или прикосновения к живому Джонни Деппу.

Не зная, издевается подруга или нет, я нервно рассмеялась и опустила голову на колени, ожидая, пока сердце перестанет так сильно бухать. Ладно, пусть уж я и дальше не буду какое-то время ощущать собственные ноги, но хотелось бы знать, что хотя бы инсульт мне не грозит. Мои сосуды, ей-богу, достаточно натерпелись за этот день.

— Держи, суперзвезда! — Мэтью вернулся через несколько минут с тремя большущими пакетами из «Вендис». — Три номера седьмых, размер экстра, с жареной картошкой, луковыми кольцами и диетической колой.

Он поставил картонный поднос на соседнюю лавочку и открыл пакет. Боже, какой запах! Я вынула сандвич в серебристой обертке и откусила, даже не спросив, что это за седьмой номер. Как оказалось, это был код самого вкусного бургера с курятиной, который я когда-либо ела. Я проглотила его за несколько секунд и набила рот картошкой, а Эм и Мэтью все еще убирали ломтики помидора из булочек. Видимо, поэтому спустя две минуты все съеденное мной и оказалось в ближайшей урне.

— Теперь как, ничего? — спросил Мэтью, когда мы пересели на другую скамейку, а я провела пятнадцать пренеприятных минут в туалете «Старбакса», приводя себя в порядок.

— Не знаю, — ответила я, глядя на воду. — У меня странное ощущение.

— Какое?

— Словно мне по силам все, что угодно. — Я уясняла свои ощущения, описывая их вслух. Не часто в двадцать восемь лет сталкиваешься с совершенно новым и неизведанным. — И это немного пугает. Словно я открыла дверь, не проверив, есть ли за ней кто-нибудь. Словно у меня больше нет оправданий и отговорок.

— Вау! — восхитилась Эмили, дожевывая соломку. — Глубокая мысль. Для тебя.

— Да, — подтвердила я. — И мне это не нравится.

— Сегодня большой день, — отозвался Мэтью. Резкий ветер налетал с водопадов и бросал мне волосы на лицо. Я откинула их назад и заправила за уши, ожидая, что Мэтью сразу же их выправит. Но он не шелохнулся и никак не прокомментировал тот факт, что я сижу в не по размеру огромном трикотажном балахоне с изображением гордого лося, играющего в хоккей. После рвоты меня всегда знобит, а эта жуть с капюшоном была лучшим, что нашлось в магазине сувениров.

— Я тебе кое-что принес. — Из внутреннего кармана куртки он вынул небольшой квадратный сверток в голубой шелковистой бумаге. — Это от меня и Эм. Подготовили, пока ты покупала двадцать пять «Тоблеронов» в дьюти-фри.

— Всего два, — вяло возразила я, взяв сверток. — А что там?

— Открой, и увидишь, толстушка. — Он отвернулся обозреть окрестности.

— Я сама выбирала, — не удержалась Эм.

В свертке оказалась маленькая записная книжка в розовом кожаном переплете. На обложке золотом были вытиснены слова «Счастливый список». Я посмотрела на моих дорогих друзей. Они улыбались.

— Раз уж ты почти покончила со списком одинокой девушки, — Мэтью кивнул на подарок, — я подкинул тебе возможность начать новый.

На первой странице книжки уже была запись — выведенная серебряным карандашом строчка: «Купить обед Мэтью». Я перевернула тонкую бледно-голубую страницу. На второй значился тот же пункт. И на третьей. И на четвертой.

— Мне быстро надоело. — Мэтью подался вперед, опустив подбородок на сложенные руки. — Я хотел еще что-нибудь прикольное понаписать, но Эм не разрешила. Сказала, мне нельзя.

— Это твоя новая записная книжка — книжка одинокой девушки, — объяснила Эм. — Составная часть преображения. Новые дела, новый старт.

— Благодарю. — Я завернула записную книжку в шелковистую бумагу и сунула в сумку. — Спасибо вам. Правда спасибо. Какая чудесная вещь… Какие вы оба чудесные!

— Я боялся, что начнется рефлексия, если ты сразу не приступишь к новому списку. — Мэтью пожал плечами. — Себя не переделаешь, красотка.

— А тебе не кажется, что списки делают меня ну… вроде как ненормальной? — спросила я. За нашими спинами солнце клонилось к закату. Небо над водопадами потемнело.