Я люблю… тебя!

Глава 10

— Ре-э-э-йчел… — Чьи-то пальцы слегка побарабанили по моей макушке. — Вставай-вставай, хватит баиньки.

До конца жизни не прощу Мэтью, разбудившего меня на самом интересном месте сна с участием Итана Харрисона, нотного пюпитра и ряда действий, которым в шестнадцать лет я бы ужаснулась, потому что мама говорила — этим занимаются только распутницы, причем даже не гостьи программы Джейн Макдоналд[32], а настоящие проститутки вроде бывшей барменши из «Улицы Коронации» или героини фильмов Нолана[33].

Вставать мне не хотелось. После разговора с Вероникой остаток дня я наводила порядок в шкафах, оттащив весь хлам в магазин секонд-хенд и привезя на тележке три банки эмульсии, два ребристых подноса для валиков и разнообразные кисти из «Би энд кью»[34]. Я успела наклеить малярную ленту по контуру оконной рамы, и на этом силы меня оставили. В чем я винила пробежку. Точнее, марафон.

— Который час?

— Почти десять. — Отобрав подушку, с которой я спала в обнимку, Мэтью огрел меня ею по голове. — Поднимай задницу. Нам надо успеть к пол-одиннадцатому — это единственное время, куда они нас втиснули.

Ну хоть кофе принес в качестве компенсации насилия. Я кое-как уселась и протянула руку за дозой кофеина, не продрав толком глаза.

— Превосходное соотношение сахара и кофе, — пробормотала я между огромными глотками.

— Раз ты в самом начале нового пути, тебе еще можно вылеживаться в кровати. — Схватив за локоть, Мэтью потянул меня вверх. — Но сегодня у нас назначена встреча.

— Надеюсь, не для подбора какого-нибудь кошмарного противозачаточного средства? — Я с опаской протерла глаза. — Куда мы идем?

— Если я скажу, это больше не будет сюрприз. — Он выхватил у меня чашку кофе и поднял высоко над головой.

Опять разводка.

Второй слабостью Мэтью — ну, кроме мужчин — я бы назвала пристрастие ко всякого рода сюрпризам. Выдернув из кровати меня, а Эмили оторвав от компьютера, он отказался посвящать нас в какие-либо подробности. Все, что нам было известно, — придется идти пешком двадцать минут. Когда мы остановились у высоких черных двойных деревянных дверей, я уже настолько выдохлась, что была согласна на все, лишь бы разрешили немного посидеть.

Однако сюрприз и вправду оказался ничего себе.

Мы стояли у дверей тату-салона.

— Неужели я это делаю? — спрашивала я, глядя то на Эмили, то на Мэтью. — И мне это не снится?

— Не снится, — подтвердил друг. — Только не ты, а мы. Я тут раздумывал о списке и решил, что ты права. Мало веселого сидеть и хандрить, поэтому я тоже решил подключиться. По-быстрому удалось организовать только тату. Тарзанку придется ждать несколько дней.

Я кинулась к нему с распростертыми объятиями.

— Боже, как здорово! Это я не про прыжок с моста с веревкой на щиколотках. — Мои рыжие волосы, казалось, встали дыбом — такое волнение меня охватило. А еще говорят, нет дружбы на свете! — Неужели мы сделаем себе татуировки?

— А мне-то зачем? — Эмили сунула руки глубоко в карманы своего кардигана. — Ненавижу иглы.

— Потому что мы — одна компания. — Мэтью прижал ее к себе, несмотря на сопротивление. — И потому что у тебя, блин, уже есть одна!

Эмили показала ему средний палец.

— А что мы выберем? — спросила я, сгорая от нетерпения войти и запятнать кожу чернилами, прежде чем меня покинет решимость. Честно говоря, было страшновато. Если Эм с уже наколотой татуировкой совершенно не горит желанием повторять опыт, насколько же это окажется больно в итоге?

— Мне хотелось чего-нибудь глубокого и многозначительного, — начал Мэтью, — вроде лица Джеймса Франко. Но больше этого мой художественный талант не осилил.

Он достал клочок бумаги с тремя пятилучевыми звездами, увитыми нежными завитками. У меня не хватило бы слов достойно описать эти художества, но выглядело роскошно.

— Где? — спросила я.

— На груди. — Мэтью постучал чуть выше сердца.

— На плече, — вздохнула Эм. — Наверное.

— Что? — Я попыталась представить тату на своей коже. На плече это будет как-то… не то.

— Ну не на заднице же? Смотри, как безвкусно, — сказал Мэтью, задирая футболку Эмили и демонстрируя мне сложный спиральный узор на копчике.

— Отвали. — Эмили одернула край футболки, прикрыв пояс микроскопических джинсовых шортов. — Мне семнадцать лет было, тогда все такое же делали.

— Так и нацисты пришли к власти, — сказал Мэтью, отводя взгляд. — Все, уже наше время. Пошли.

— Больно! — завопил он через десять минут. — Не могу больше!

Эмили молча сидела на стуле в дальнем углу, а грузный татуировщик номер один трудился над ее третьей звездой. Мэтью лежал на кровати в центре комнаты, постоянно нарушая тишину.

— Правда, очень больно! — заныл он снова.

Грузный татуировщик номер два вздохнул и убрал иглу.

— Я предупреждал, что зона чувствительная. Уже почти все, ё-мое, либо заткнись и дай работать, либо я тебе на лбу напишу «кисейная барышня».