Я люблю тебя, алло...

— Интересно, насколько Кирилла это трогает? — подумала она, — молчит и слава Богу.

— Я вчера обратила внимание на то, что мужчины интересные собеседники, а женщины как-то не выделялись.

— Кроме тебя.

— Меня?

— Конечно. Ты «травила» анекдоты на перегонки с мужчинами.

— А-а, этим.

— Другие вообще ничем.

— Мужчины не любят женщин — ярких личностей.

— Почему?

— Не хороший фон.

— Для кого?

— Для мужчины.

— Значит нужно соответствовать фону.

— Не все это понимают, многие не могут, а большинство не хотят.

— Умные женщины хорошие учителя в жизни, — задумчиво сказал Кирилл.

— Начиная с мам.

— Только до определенного возраста.

— Почему?

— Нет пророков в своем отечестве.

— К матерям это тоже относится?

— Да

Лагерь уже бушевал: разговоры, гитары.

— Давай чай будем пить вдвоем? — сказал Кирилл.

— Давай.

В палатке оказались только кружки. Рукам было горячо.

— Я вчера слышал, много раз слышал, слово «гармония». Гармония души, тела и окружения.

— Не знаю.

— Почему?

— По-моему, гармония — это что-то другое.

— А, по-моему, ее вообще нет.

— Почему?

— Ты считаешь, что есть гармоничные люди?

— Не задумывалась.

— В представлении общества есть формулировочка: в человеке все должно быть прекрасно. Особенно мне нравится про мысли. Что такое прекрасные мысли? Чистые, глупые, честные, принципиальные?

— А как насчет души?

— Разве душа всегда права?

— Есть, правда, загвоздочка: тело — вот оно, а душа? Чувствуем мы ее и не понимаем.

— Все-таки интересно: душа и жизнь — это идентичные понятия?

— У-у, ты куда.

— Да, и ты туда же. Так вот, я считаю, что нет гармонии и быть не может. Само понятие слов «живое» и «гармония» не совместимы.

— Это как же?

— А потому, что жизнь идет вперед, только преодолевая противоречия. Опять же, разве гармония предполагает противоречия?

— Противоречия предполагают прогресс.

— К которому все стремятся.

— Не понимая, что прогресс совсем не обещает хорошую жизнь.

— Наташ, как здорово!

— Что?

— Что, что? Общаться. Знаешь, мне кажется, что гармоничное общество придумано давным-давно, эдак лет 100, для обмана.

— Конечно. Детей с пионерского возраста воспитывали: идеальный человек в идеальном обществе.

— То есть, в нашем?

— Конечно. Где каждый, без исключения, должен быть честным, порядочным, совестливым, добрым, не завистливым.

— Но вообще-то, о таких говорят: ни от мира сего.

— Правильно говорят. Потому что «сей» мир: нечестен, непорядочен, жаден и завистлив.

— И из этого материала сооружали идеальное общество?

— А другого не бывает. Обрати внимание: идеи свободы, равенства права, гуманности сами по себе, а жизнь, со всей пошлостью, жестокостью, угодничеством, бесправием сама по себе.

Кирилл смотрел на нее с восторгом. А потом очень тихо сказал: «Можно я тебя поцелую?»

— Можно.

Он был полон желания, продолжать разговор.

— Что ты хочешь, у нас генетическое холуйство. Даже детская книжечка под названием «Муму» почему-то жалеет бедного Герасима. Почему жалеет? Он не понимает, что раб, выполняя не только любой приказ, но и любой каприз, утопив самое любимое, единственное, самое нужное существо на свете. И с этим человеческим материалом страна выходила из крепостного права, строила капитализм и делала революцию.

Наташа «десятым» чувством поняла, что выпустила «джина из бутылки». Он молод, резок. У него еще нет горького опыта и угрызений совести, которые приводят к мудрости. Он готов все разложить по полочкам с самым критическим подходом, не понимая, что слово «жизнь» давно знает, простую истину: добро застряло на небесах, а зло хорошо устроилось на Земле.

12

Автобус увозил ее обратно в Симферополь. Дорога огибала горы, зависала над морем и шла дальше. Местные водители, все без исключения, были «асы». Мягко и плавно двигались по бесконечным поворотам. Клонило в сон. Последние полтора дня оказались сказкой. Забытой сказкой, которую напомнили Наташе. Но у всего волшебного очень быстрый конец.

— Неужели, это все? Прощальный поцелуй последний? — подумала она, — ни слова о встрече, о телефоне, вообще, о продолжении.

Женщинам, ведь, так нужна иллюзия продолжения. Прощание полное нежности и молчания.

Нужно было вернуться к вопросам работы. Завтра — в Ялту и Ливадию, послезавтра — в Феодосию. Наташа в этой командировке хотела решить максимальное количество вопросов.

Ничего не лезло в голову. Память о вчерашнем дне заполонила все. Светлые, теплые, хорошие воспоминания по-немногу щипали сердце. Только один вопрос не давал покоя: зачем ему это? Понятно, среди ровесниц не найдешь такую интересную собеседницу. А все остальное? Она, как всякая женщина, пыталась все объяснить. Ну хотя бы, с высоты прожитых лет. Но, увы… Единственное слово, как объяснение, она не брала в расчет — это любовь.