Я люблю тебя больше жизни

— После первой попытки прошло больше сотни лет. За это время главы наших гильдий с помощью короля придумали выход из ситуации и закрепили его на магическом уровне. Они понимали, что мир сам призовет носителей крови, а потому ввели условие с требованием сопровождения в лице влюбленных в них мужчин или женщин.

Кристиан резко сменил позу. Он сел, подогнув ноги, и смотрел прямо перед собой.

И это очень не понравилось двум котятам, которые успели расположиться у него под боком.

— Тут нужно особо кое-что пояснить. Мы не знаем, почему происходило именно так, но их избранники всегда были чисты сердцем и полны добрых помыслов. Возможно, здесь работал закон притяжения противоположностей, но за пятьсот лет ни разу рядом с потомками Саангор не оказалось злых, расчетливых или лживых людей.

— Как им везло, однако, — желчно выдавила я.

— Второй ходок оказался ничем не лучше первого и тоже не оставил после себя наследника. Третья попытка привела к нам сразу троих, и опять это не привело ни к чему хорошему. — Кристиан резко обернулся, я опустила голову. Да почему я боюсь его сейчас? Что со мной такое? — В итоге к нам прибывали семеро. Сначала раз в тридцать лет, затем в пятнадцать. Сейчас эта цифра свелась к пяти годам.

«Зашибись!»

— Мы дали клятву вернуть силу, но обезопасили себя, назначив испытания и ритуалы. Так влюбленные в представителей рода Саангор стали называться платой. Это была первая проверка для вновь прибывших на родную землю. Те, кто отказывался от своих половинок, добровольно приходивших с любимыми в этот мир, по истечении года отправлялись обратно.

— Добровольно?

— Именно. Они должны были сказать ритуальную фразу, после этого носители крови открывали переход.

«Я люблю тебя больше жизни», — вспомнила я и прикусила губу.

— А вам не приходило в голову, что мы и знать не знали, что вполне обычные слова, выражающие степень наших чувств, могут оказаться ритуальной фразой?

— Изначально — нет. Потом — да, мы это поняли. Вторым испытанием для ходоков являются торги их избранников. На их глазах мы устраивали шоу, где продавали «плату» как бы в рабство.

— Как бы? — во мне закипал гнев, я тоже вскочила на ноги. — То есть избиение, заключение под стражу, доведение до самоубийства — это вы считаете нормальным испытанием? Страдали возлюбленные, а самим ходокам на это было наплевать!

— Нет, это ненормально. И то, что происходило с вами, — ошибка прошлого и нынешнего глав гильдии «Принимающих».

— Ошибка?

— Не совсем, — признал Кристиан, — но об этом чуть позже. Раньше «плату» прилюдно продавали, но весь год они находились под защитой монарха и гильдий. Ни один волосок не мог упасть с их голов. И тогда приходило время третьего испытания.

— Секунду, — я выставила руку вперед, — зачем вам нужны эти испытания? Точнее, что они давали?

— Мы могли отправить обратно обладателей гнилых душ. Но у нас оставалась бы женщина, носившая под сердцем ребенка от одного из клана Саангор.

— Еще одна беременная?

— Да, одна из семи всегда оказывалась беременной. Поэтому третье испытание проводилось через год.

— Чтобы она успела родить ребенка, — моментально поняла я. — Вы что же, забирали дитя и отправляли всех восвояси?

— Нет! — вспыхнул Кристиан. — Если того желала женщина, она оставалась здесь со своим ребенком, вот только…

— От предавшего и нелюбимого человека детей не хочется, не так ли?

— Да, — вынужден был согласиться собеседник. — От них отказывались, как только узнавали, что в положении. Были попытки убить дитя в утробе. Именно после этого главы гильдий приняли решение больше не посвящать «плату» во все нюансы.

— Иными словами, полностью оставлять в неведении происходящего? Кто на этот раз? — Меня остро волновал этот вопрос. — Слушайте, за пятьсот лет не нашлось ни одного, кто принял бы силу этого проклятого клана?! Ибо ходоки опять здесь. Всех пришедших убивали, что ли? Странная какая-то тенденция! Так кому выпала честь носить ребенка предателя?

Кристиан поджал губы и скосил глаза в сторону. Складывалось ощущение, что он вот-вот заплачет. Каюсь, я даже придвинулась ближе к нему и практически обняла правой рукой, желая приободрить.

— Вам, — донеслось, словно из туннеля. Мои пальцы непроизвольно сжали его плечо.

— Это шутка?

— Нет, — обернувшись ко мне и не разрывая зрительный контакт, прошептал Кристиан, — именно вы были… беременны от Павла.

— Была?!

У меня резко закружилась голова. Охнув, откинулась на подушки. Волчок, утробно мяукнув, начал лизать мне лицо — и когда успел оказаться так близко? Но…

У меня мог родиться ребенок? А сейчас уже нет? Почему я ничего не поняла? Или я прибыла сюда на раннем сроке?

В голове вязкой кашей бились мысли. В ушах звенело, перед глазами плясали круги.

Почему-то возникло желание забиться в угол и выть. Громко, с надрывом, отчаянно. А еще больше хотелось поверить в то, что все это происходит не со мной. Что я нахожусь дома, в своей кровати, и мне снится кошмар. Все бы отдала за то, чтобы это оказалось именно сном, а не реальностью, в которую меня втянули против воли.