Я люблю тебя, Калькутта!

Билетов в кассе в I класс не было, опять только III. После долгих просьб уважили: поставили «в список ожидающих» — если освободятся места, дадут перед отходом поезда. Оставалось еще около четырех часов. Мы пошли в знакомую харчевню — поужинали и сидели, сколько можно. Опять касса — билеты все-таки дали, но без мест, мы были рады и им. Потом, была душная комната ожидания, заплеванный перрон.

Поезд опаздывал на полтора часа. Люто хотелось, спать. К нам привязался нищий мальчишка и ныл безостановочно, как комар. Он не ушел, получив бакшиш, и не было даже сил треснуть его по шее. Окружающие смотрели на нас с сочувствием.

Поезд подошел уже в темноте, и ревущая толпа штурмовала вагоны с таким отчаянием и злобой, как будто шла эвакуация в тыл. В купированном вагоне проводник нагло заявил, что мест нет. Но мы были уже умнее, чем день назад. Несколько десятирупиевых бумажек — и места мгновенно нашлись. Постелей, по индийскому обычаю, не было. Сердобольный сосед дал мне свое одеяло. Я попрощался со спутниками (они выходили на полпути), залез на пыльную полку и мгновенно отключился. Калькутта показалась-мне свежей и желанной после обожженного, негостеприимного Бихара. Я чувствовал, что приехал домой.

12 апреля. Оказывается, мы уже год живем в Калькутте и здорово к ней привязались. Этот юбилей мы отметили семьей в маленьком китайском ресторанчике «Нью Эмбасси». Он расположен на Чоуринги, в 10 минутах ходьбы от нашего дома, напротив музея кукол. Он нам нравится весь, начиная от пестрых фонариков над входом. Внутри прохладная тьма, прорезаемая лишь светом крохотных лампочек над столиками, тоже оформленных под фонарики. Ввалившись сюда с раскаленной улицы, чувствуешь себя как в раю. Меню огромное: около 200 наименований, и, что удивительно, почти все указанные блюда есть. Позже я понял, в чем дело. Блюда здесь разделяются на классы, в каждом классе есть базовая основа, а добавления к ней дают желаемое разнообразие. Скажем, написано: «чоу-минь» — рисовая лапша. Это основа, она всегда наготове, сварить ее можно за 3–4 минуты. А к ней идут добавления: чоу-минь может быть с креветками, ветчиной, свининой, яйцами, овощами, курятиной, сыром и т. д. Получается около двух десятков блюд, помеченных в меню. Здесь подают множество и других вкуснейших блюд: похлебку из акульих плавников, мясо в кисло-сладком соусе, «ван-тоны» — крохотные, обжаренные до хруста, пельмени с начинкой из курятины пополам со свининой, «пронс-роллсы» — креветки, запеченные в тесте. Все это обильно поливается соевым соусом или острейшим соусом из зеленого и красного чили. И конечно, жасминовый чай в крохотных пиалушках. Еда эта вкусна, необременительна для желудка и достаточно, по здешним меркам, дешева. Заправляют хозяйством два вежливых молодых человека, то ли китайцы, то ли манипурцы. Имеется еще грустный бой, убирающий посуду, этакий Ванька Жуков.

Таких крохотных ресторанчиков в Калькутте много, и они выгодно отличаются от неуютных индийских харчевен. Есть, конечно, и супердорогие рестораны, вроде «Золотого дракона», но они не всем по карману.

22 апреля. Утром — митинг у памятника Ленину, для нас уже второй. Маше было поручено возложить цветы к подножию. Говорили речи, пели песни, поэты читали стихи.

А во второй половине дня было еще одно мероприятие, на которое поехали только трое — Г. Л. Поспелов, я и А. М. Дворова из торгпредства, бывший директор московской школы-интерната № 15. Мы были приглашены в школу имени Ленина, о которой много говорят в Калькутте.

Добраться до нее оказалось нелегко — она находится в Гарден-Рич, на далекой окраине за портом, именуемой Метьябурудж, где живут бедняки — рабочие текстильных и джутовых фабрик, докеры и другие портовики. Это пролетарская Калькутта — без исторических памятников, без отелей и роскошных магазинов, туристы здесь не бывают.

С большим трудом нашли мы эту школу. Размещается она в здании старого, заброшенного склада — бетонной коробке, крытой кусками ржавого гофрированного железа, У входа стоял тощий — ребра наружу — теленок. Внутри на огромных циновках, прикрывавших бетонный пол, сидело много, около трехсот детей, бедно одетых, угрюмых, но ужасно непоседливых. Их с трудом сдерживали хоть в каких-то рамках несколько юношей и девушек, по возрасту ненамного старше своих подопечных. Это и был коллектив школы имени Ленина.