Я люблю тебя, Лисёнок! (СИ)

– Раф, к чему весь этот допрос? – добавив в свой голос возмущения, спросила Эли и посмотрела ему в глаза. – Я не собираюсь тебе отвечать, потому что не за этим сюда пришла. Я хочу, чтобы ты больше не приближался к Гейбу и никогда не лез в мою личную жизнь. Можешь контролировать Амелию, а меня не нужно. Я тебе не дочь!

– И слава ангелу, – сказал Раф, а Эли аж замолчала от неожиданности. Что он этим хочет сказать? Неужели она настолько ужасна, что он рад тому, что она не его дочь? Но развить свою мысль она не успела, ведь Рафаэль сказал ещё одну фразу. – Ведь если бы ты была моей дочерью, то я не смог бы сделать это, – произнёс он и сделал шаг вперёд, полностью сокращая расстояние между их телами. Он резким движением притянул нефелимку к себе и накрыл её губы своими губами, проклиная все на свете за то, что только что сделал.

Девушка застыла от неожиданности и постаралась оттолкнуть вампира, но тот не отпускал, продолжая держать её за талию. Он готов был сам себя задушить за такой необдуманный и безрассудный поступок, ведь теперь ничто не будет иначе. Эли будет сторониться его или вовсе возненавидит, но уже невозможно ничего вернуть назад. Раф уже хотел убрать руку с талии девушки и смело принять пощечину, которую, он не сомневался, она ему влепит, но произошло то, чего он совсем не ожидал. Элис ответила на поцелуй. Руки, которыми она еще секунду назад упиралась ему в грудь, ослабли и медленно переместились на шею вампира, обнимая его и притягивая ближе, а губы стали отвечать на поцелуй, делая его просто крышесносным. И у Рафа, как и у самой Элис, крышу действительно снесло. Эли шумно выдохнула, а Раф еле слышно зарычал и прижал девушку к себе сильнее, углубляя поцелуй и полностью растворяясь в нем. А Эли просто не верила в собственное счастье и боялась, что все это окажется сном. Сколько раз она мечтала об этом, сколько раз её сердце замирало, когда Рафаэль обнимал её или целовал в щеку. Ей хотелось намного большего, но она каждый раз проклинала себя за подобные мысли и желания. Она все время твердила себе, что Раф – это взрослый вампир, который знает её с самого рождения и никогда не посмотрит на неё, как на девушку. Она отчаянно пыталась выбросить из головы то ощущение тепла и нежности, которое разливается по её телу всякий раз, когда Сантьяго обнимает её. Пыталась как можно спокойнее реагировать на ослепительную улыбку вампира, на его чарующие глаза, заразительный смех, сводящий с ума и дурманящий аромат, который Эли могла узнать из тысячи. Она всячески пыталась убедить себя, что не влюбилась в дядю Рафа, как она называла его в детстве, но в итоге с каждым днём влюблялась все больше. Она влюбилась в него окончательно и бесповоротно.

А Рафаэль с упорством мазохиста искал встречи с девушкой, пытаясь оказаться как можно ближе, обнять, поцеловать, пусть даже в щеку, вдохнуть аромат её волос и хотя бы на секунду представить, что у него есть шанс на взаимность. Но потом он неизменно корил себя за подобные мысли и вообще за то, как реагирует на эту девушку, на своего Лисёнка. Сегодня он решился на этот поцелуй лишь потому, что слишком много эмоций в нем накопилось за последнее время. Этот Гейб был для него, как красная тряпка для быка. Любое упоминание его имени вызывало у парня рычание и острое желание убивать. Каждый раз, когда он видел их вместе, ему хотелось вцепиться парню в горло, перед этим оторвав руки, которыми тот обнимал Элис. Он жутко ревновал, хотя прекрасно понимал, что не имеет на это права. Но это жгучее чувство переполняло его изнутри, и сегодня рычаг, который держал эмоции, сломался.

Этот поцелуй из нерешительного и в некой степени робкого довольно быстро перерос в страстное безумие, которое грозило весьма горячими последствиями, если вовремя не остановиться. Рафу и так поход в душ точно обеспечен.

Первой отстранилась Эли, которой, в отличие от Сантьяго, необходим был воздух. Они замерли, смотря друг другу в глаза и тяжело дыша, причём Лайтвуд дышала из-за необходимости, а Раф – из-за привычки. Несколько мгновений они просто молчали, не зная, что сказать.

– Прости, я … – одновременно произнесли Элис и Рафаэль, после чего улыбнулись.