Я люблю тебя НАВСЕГДА

На работе тоже было все нормально. Директриса в Дашке души не чаяла, частенько подбрасывала «левую» работу, не входящую в ее должностные обязанности, но за дополнительную оплату. Она знала, что сейчас у Дашки тяжело с финансами, и всячески пыталась помочь молодой, но исполнительной и трудолюбивой, сотруднице.

В институте все шло своим чередом: последнюю сессию Даша сдала на «отлично», тем самым обеспечив себе «красный» диплом, осталось только на «отлично» сдать ГОСы и защитить дипломный проект. Дипломный проект она дописала, сейчас дорабатывала с руководителем, наводя лоск.

Бабуля была довольна такой постоялицей, хвасталась соседкам: «Дюже девка хороша, и что кобелям нужно».

Все дни у Даши были расписаны по минутам. Ежедневник пестрил записями, что, когда и в какое время нужно сделать. Времени помечтать особо не было.

Про Дениса она уже не вспоминала, да и не пересекалась с ним ни где. Только когда разговаривала с Глебушкой по телефону, сыночек интересовался как дела у папы.

Про Германа старалась не думать, но вечерами мысли иногда возвращались в новогодние праздники. Подаренная Германом книжка лежала на прикроватной тумбочке, а браслет из сплетенных нитей белого и желтого золота красовался на запястье.

«12 января.

Вчера долго не могла уснуть. В голове основательно живет Герман. Наваждение какое-то. Днем могу о нем не думать. Голова занята другим. А вот вечером…

Лежала и пыталась найти хоть что-то, что мне в нем не нравится. Не нашла… Даже расплакалась от обиды.

Уснула лишь застегнув браслет на запястье. Магия какая-то. Что делать и как с этим жить дальше не придумала.

Сегодня пошла на работу, преднамеренно сняв браслет. Весь день все валилось из рук.»

Познакомилась Дарья и с бабушкиным нерадивым племянником Николаем. Ему было около тридцати, холостой, очень довольный собой, но из себя ничего не представляющий, хотя бесспорно по-мужски симпатичный, коренастый, сероглазый, русоволосый. Работал на комбинате начальником смены, деньги зарабатывал хорошие, но исчезали они из его рук в кабаках… Пытался подкатить к Дашке, но ей он не нравился, грубый, не обходительный, разговаривать с ним не о чем, ни книг не читает, ни спортом не занимается, узнав, что у Дашки сынишка есть, заявил, что чужого растить, конечное, не намерен, но можно же его и у родителей оставить, зачем забирать. Они и нового себе родят. Это было последней каплей. Дарья дала полную и бесповоротную отставку. Но попыталась это сделать очень дипломатично, чтобы не обидеть бабушку.

После ухода Николая, баба Маня попросила Дашу быть осторожной, особенно вечерами. Колька, оказывается, редко отступал без боя. «С женщинами он особо не церемонится, поэтому и нет у него никого», — предостерегла ее бабуля. Но Дарья, почему-то, не боялась Николая. Почему, объяснить не могла даже себе.

Он еще несколько раз заходил к бабе Мане, пару раз не совсем трезвый, но к Дашке больше не приставал, но смотрел оценивающе.

«03 февраля

Сегодня в гости к нам с бабулей в очередной раз заходил ее нерадивый племянник Коленька. Тот еще жук. Сегодня был еще один несанкционированный набег. Заявился помочь с дровами. Как хозяин, ничего сказать не могу, работу видит, знает и делает. Но как мужчина…

Мою полы, никого не трогаю. Я даже не слышала, как он подошел. Наклонилась и получила смачный шлепок по пятой точке. В ответ был удар мокрой тряпкой. Я не виновата… Нечего руки распускать. Бабушка видела, ой и смеялась… Потом еще и отругала Николая.

Извиняться он, конечное, не умеет, да и не видит за что. Кавалер… Еще хлеще Дениса, тот хотя бы извинялся всегда.

С Коленькой, оказывается, и Андрей разговаривал, предупреждал, чтобы не приставал».