Я люблю тебя, поэтому давай дружить

Отмеряя нежными секундами ритм.

Не молчи — ты просто говори со мной.

Дай крылья мне, дай силы взлететь над землёй,

Пустой покинуть мир, забыть пустые лица

И вечно плыть по небу белой птицей.

В лобби гостиницы все так же молча Дурианна протянула ему свой паспорт, чтобы зарегистрироваться на ресепшн. В лифте, как два маленьких школьника, только что нашкодивших на перемене, они держались за мизинчики и еле сдерживали смех.

Комната Юрия так и осталась нетронутой. Сразу после заселения он переоделся в присланный Снежаной костюм Тёмного жнеца и поехал на свадьбу, даже не разобрав чемодан.

Дури медленно отстегнула лисьи хвосты и с облегчением скинула на пол. Ю последовал ее примеру и избавился от балахона, оставшись в черной просторной рубашке.

Юра не мог отвести глаз от Дурианны. Он смотрел на неё с любовью и желанием, которое копилось в сердце годами. Её присутствие сводило его с ума, каждая её улыбка, каждый мимолётный взгляд заставляли все атомы в его теле совершать броуновское движение.

Он ощущал себя ядерным реактором на грани критической массы. Внутри бушевала невероятная энергия, сравнимая разве что с силой тысячи солнц. Эта энергия требовала выхода, грозя разорвать его на части, если он не найдёт способ высвободить её прямо сейчас.

Он подошёл к ней, крепко обнял и прижал к себе, чувствуя, как её тело отвечает на его прикосновения.

— Дури… — прошептал он, прежде чем его губы нашли её.

Дурианна немного растерялась.

Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук отдавался эхом в комнате. Она была уверена, что Юра мог услышать этот бешеный ритм.

Последние десять лет они не общались.

Юрий уехал тогда из Кореи и перестал выходить с ней на связь.

Он заблокировал ее во всех мессенджерах, соцсетях, не отвечал на письма и звонки.

Она знала, что причинила ему боль своей любовью… к другому.

Но сегодня и сейчас они тут.

В этой комнате в центре Москвы.

Уже не те беззаботные студенты, и даже не вчерашние выпускники.

Два взрослых человека, с грузом жизненного опыта и реализованных амбиций.

Но, видимо, несчастных в любви.

Ведь будь они счастливы, то их бы здесь не было.

Поцелуй начался нежно, словно Юра боялся напугать её. Но затем, почувствовав ответное движение губ, он стал более уверенным и страстным. Ю легко подхватил девушку на руки и бережно опустил на огромную кровать с белоснежными простынями.

Их взгляды встретились, и в воздухе повисло сладкое томление.

— Выключи, пожалуйста, свет, оппа, — прошептала она, с трудом подбирая слова. — Пожалуйста, только не смейся…

— Как прикажете, — все же не выдержал и поддразнил ее мужчина.

Щелчок, и комната погрузилась во мглу. Лишь слабо пробивающиеся сквозь плотные шторы огни ночного города очерчивали контур ее точеного тела.

— Даже в темноте ты такая красивая, Дури! — не смог он сдержать трепетного восхищения.

Как только их губы встретились вновь, поцелуй будто прорвал плотину эмоций, чувств и желаний, так долго сдерживаемых глубоко внутри. Юра целовал Дурианну с неистовой, голодной страстью, утоляя жажду близости, что жгла его изнутри.

Его желание росло с каждым мгновением. Он хотел её всем своим существом, каждая клетка его тела словно микроскопические магнитики тянулись к ней. Он провёл рукой по её щеке, затем по шее, наслаждаясь мгновением близости. Её дыхание сбилось, и он почувствовал, как её тонкие пальцы принялись нервно расстёгивать пуговицы на его рубашке.

Этот неуклюжий процесс занял столько времени, что он не вытерпел, резко выпрямился, сдёрнул рубашку через голову и отшвырнул в сторону.

Когда Дури услышала в тишине металлический звук расстёгиваемых ремней, она немного, но испугалась. До этого момента у нее было всего лишь два партнёра в отличие от более опытного оппа.

А вдруг она не будет настолько хороша, как его предыдущие женщины?

Эта мысль заставила ее сжаться.

Болезненное воспоминание о жаркой стюардессе Жанне вновь пробудило давно забытые комплексы.

— Дури, ты самая красивая девушка, которую я только встречал, — неожиданно прошептал оппа.

Ю даже не догадывался, насколько эти слова ей были так нужны именно в тот момент.

Дури посмотрела ему в глаза и видела, что он не врал.

В них отражались огоньки ночного города и читался благоговейный трепет, словно она богиня или самая драгоценная вещь, без которой он не видел смысла своего существования.

Юра начал медленно расстёгивать замочки на корсете Дурианны, лаская взглядом открывающуюся кожу. Мужчина не мог оторваться от изящных изгибов ее фигуры, упругих холмиков груди с манящими вершинками, плавных линий бедер.

Она ничуть не изменилась.

Хотя прошло шестнадцать лет!

Ее тело осталось таким же гибким, юным, горячим, как у той девчушки у озера.

Той, которой он, как последний в этом мире дебил, тогда не признался в любви.

Той, чьими чувствами он игрался, чтобы потешить свое мальчишечье эго.

Той, от любви к которой он был готов буквально умереть.

Той, которую он безуспешно пытался забыть и заставить себя возненавидеть.