Подорвавшись с места, я ринулась за ним. Зак едва успевал за мной. Он остался ждать меня снаружи, когда я осторожно вошла в палату мамы. Меня настигло ощущение дежа вю. Ведь совсем недавно я с такой же болью в груди наблюдала за такой картиной: мама, обмотанная трубками, бледная, уставшая, измотанная… Только в прошлый раз на ее лице не было ссадин, и голова не была замотана бинтами.
Съежившись, я сделала небольшой шаг вперед.
Глаза мамы были прикрыты, но она не спала. Она слышала, как я подошла к ней, и мое дыхание стихло, но не посмотрела на меня. Обуреваемая смешанными чувствами, я не знала, что сказать ей, и с чего начать разговор.
Я сердилась на нее. Но было ли это важно сейчас?
Я могла потерять ее. Действительно потерять. От одной только мысли, что мамы не стало бы, меня бросило в яростную дрожь.
— Мам, — шепотом позвала я.
Ее бесцветные губы превратились в тонкую линию.
— Я отвратительная мать.
Это заявление несколько выбило меня из колеи.
— Что? — я растерянно захлопала ресницами. — О чем ты?
Мама распахнула глаза, обратив на меня боль и сожаление, которых бы хватило на уничтожение целого мира.
— Я видела переписку. Я видела его сообщения, которые он писал своей любовнице. Он не любит меня. Он лгал мне, — мама судорожно выдохнула, словно только что осознав смысл своих слов. — После того, как ты ушла, я не могла успокоиться, но убеждала себя, что твое заявление о его измене — лишь очередная попытка оттолкнуть меня от него. Но в глубине души я знала, что ты права…
Мама отвернулась, сжав в пальцах голубоватое тонкое одеяло.
— Патрик вел себя более чем спокойно. Если бы не твои слова, я бы никогда в жизни не подумала, что он сотворит этот кошмар с нашей семьей во второй раз. Пока он был в душе, я залезла в его телефон. Я докатилась до этого, потому что меня разрывали сомнения.
Хрипло рассмеявшись, она вновь повернулась ко мне.
— Я чувствую себя ужасно, Наоми. Но не оттого, что мне изменили. Черт бы побрал твоего отца, — прошипела она, закрыв глаза рукой. — Черт бы побрал этого недоноска.
— Забудь о нем, — я покачала головой, опуская взгляд.
Вдохнула полной грудью, не зная, стоит ли радоваться маминому «просветлению». Не рано ли думать о победе. Неужели мои молитвы, наконец, оказались услышанными? Неужели она поняла, что ошибалась?
— Нет. Милая, прошу, выслушай, — меня прошибло током, когда она зацепилась за мой мизинец.
— Мама… — взмолилась я, кривясь от свирепой боли в груди.
— Прости меня!
Оторвавшись от подушки, она склонилась к моей руке и прижалась лбом к тыльной стороне. Это повергло меня в шок.
— Перестань, — я неуверенно, но мягко погладила ее по перебинтованной голове. — Пожалуйста, перестань.
— Прости меня, — повторила она. — Прости меня. Прости. Прости. Прости. Я такая идиотка! Боже... Я не верила собственной дочери. Пошла на поводу у своих чувств. Вела себя, как настоящая дура.
— Прекрати, — я была на грани того, чтобы не разреветься вместе с ней.
— Я не должна была поступать с тобой так жестоко. Я должна была верить тебе, и только тебе, потому что ты моя дочь, — оторвавшись от моей уже ставшей влажной ладони, мама подняла голову. — Ты моя маленькая девочка, которая никогда не причинила бы мне вред. Ты всегда защищала меня, а я не видела этого. Не понимала…
Ох, дьявол.
Меня словно рубили на кусочки.
— Хватит, — я согнулась пополам, крепко цепляясь за мамину ладонь.
— Наоми, — она притянула меня к себе. — Я так переживала за тебя. Когда ты ушла, мой мир словно развалился… Я миллион раз пожалела, что позволила тебе уйти. А когда увидела переписку Патрика, то сразу же села в машину и поехала к Джессике. Я надеялась найти тебя у нее.
Свернувшись рядом с ней калачиком, я уткнулась лицом в свои колени, пропуская сквозь себя неимоверное количество боли.
— Я плакала и не заметила, что в мою сторону двигался грузовик, — мамин голос сорвался на шепот. — Я испугалась, что умру и больше не увижу тебя, не успею попросить прощения.
Вцепившись в ее сорочку, я замотала головой.
— Не говори так.
Мне так не хватало ее. Этого тепла, которое источало ее худое тело, пробиваемое ознобом.
— Я не хотела, чтобы ты страдала. Но в итоге стала причиной твоих переживаний, — ее рука робко касалась моих волос. — Теперь все будет по-другому, Наоми. Поверь мне. Я больше не позволю твоему отцу находиться в нашей жизни. Довольно с нас, — меня невероятно взбудоражили стальные нотки, появившиеся в ее голосе.
— Обещаешь? — я вытерла слезы подолом футболки.
— Обещаю, — она оставила наполненный заботой и любовью поцелуй на моем виске. — Ты простишь меня, милая? Пожалуйста.
Сколько бы боли мы ни причинили друг другу своими поступками и словами, мы были, есть и навсегда останемся семьей. Единым целым. А остальное не имеет значение.
— Конечно, — я обвила ее талию рукой. — Это в прошлом. Я люблю тебя, мама.
Она судорожно простонала.
— Я тоже люблю тебя, детка. Мы справимся.