Я. Люди. События. История первая (СИ)

- Для отвода глаз! Или ты намекаешь на то, что вор вскрыл дверь отмычкой, проник в квартиру, пока твоя мать ходила в магазин, нашел деньги, но не стал брать их с собой, оставил в квартире? И не просто оставил, а распорол плюшевого медведя, нашел нитку с иголкой, спрятал деньги в медведя, зашил распоротый шов, и ушел... О тебе, Славунчик, я был лучшего мнения, - "расстроенно" заметил я. - А для тех, кто сомневается, отвечаю - я психически здоров. Могу взять справку у психиатра. Если нужно.

- Не паясничай, говори по существу! - приказал отец.

И я начал рассказывать об убийстве Трофима Ильича Нестерова. Саможенова нервничала, но вида не подавала.

-... Я не сразу связал два кожаных портфеля. Признаюсь - вещица редкая, я весь город оббегал, пока нашел. Очень хотел угодить отцу. Он давно мечтал о таком министерском портфеле. Кто-то мечтает об учебе за границей, у кого-то мечты более приземленные... Уж не знаю, как Анастасия Олеговна вышла на Буточкина, возможно, они случайно встретились, тот проболтался, что держит в доме огнестрельное оружие. Идея избавиться от тебя, папа, чужими руками созрела быстро. Тогда и мечта исполнится... Но Буточкин обознался - принял Нестерова за тебя. Кто мог предположить, что я постоянно хожу той же дорогой к Рите и постоянно встречаю Нестерова. О том, что он Нестеров я узнал уже после его смерти - это для справки. Той же дорогой ходит к своей матери мой отец, обычно по понедельникам. Сегодня у нас среда. Когда убили Нестерова? В понедельник! В тот день я с ним заговорил - спросил который час. И это обстоятельство добавило убийце уверенности в том, что перед ним тот человек, который ему нужен.

- А ты-то тут причем? - спросил Славка.

- Я-то? Буточкин меня знал, я дружил с его сыном. Когда я заговорил с мужчиной, он принял его за моего отца, которого хотел убить из своего трофейного пистолета.

- Я не знаю никакого Буточкина! - заявила Саможенова.

- Буточкин признался? - спросил отец, не обратив внимания на ее заявление.

- Он уже ни в чем не признается. Его отравили. Это вы его отравили, Анастасия Олеговна? Боялись, что он вас выдаст?

- Ты бредишь, мальчик. Тебе надо серьезно лечиться.

- Я уже понял - мне надо лечиться. А вам? Что надо вам? Вам надо жить припеваючи в капиталистической стране? Ваш бывший муж - предатель, и вы недалеко от него ушли. Он хотя бы не убийца.

Не знаю, что больше поразило моего отца - что его любимая женщина хотела его убить, и в итоге пострадал ни в чем неповинный человек, или то, что крупная сумма денег была обманным путем присвоена пасынком? Или, что более вероятно: его любимая женщина хотела предать свою Родину?!

- Я не верю, - пробормотал отец, глядя в пол. Он сидел на стуле. Кисти рук были зажаты между коленей.

После его слов Саможенова присела на корточки рядом с ним и стала уверять в своей невиновности. Отец молчал. Она убеждала.

Я нашел выход.

- Я сейчас звоню в милицию. Наверное, на квартире убитого Буточкина обнаружены следы пребывания... другого человека. Пусть проверят, не бывала ли в его квартире Саможенова Анастасия Олеговна. Если ее присутствие в квартире Буточкина не подтвердится, то я забираю свои слова обратно. И принесу глубочайшие извинения... Вы согласны с таким предложением, Анастасия Олеговна?

- С... согласна, - слегка заикаясь, произнесла она, - там ничего не может быть... Я там никогда не была...

Ее лицо "горело огнем", а я, несмотря на серьезность момента, шутя сравнил лицо Саможеновой с красным пионерским галстуком. Еще и мысленно процитировал: "Как повяжешь галстук, береги его - он ведь с красным знаменем цвета одного"...

В квартире погибшего Буточкина в мусорном ведре была найдена разорванная записка. Смысла было не разобрать, так, отдельные фразы, но установить личность писавшего вполне возможно благодаря графологической экспертизе.

Графологическая экспертиза установила, что записка написана рукой Саможеновой.

На расческе в ванной были обнаружены волосы. Эксперт установил, кому принадлежат эти волосы. Саможеновой. И самое главное - на бутылке водки, в который был крысиный яд, были отпечатки самого Буточкина и еще одного человека, один маленький фрагмент отпечатка большого пальца. Но и этот фрагмент позволил выяснить, в чьих еще руках побывала бутылка водки.

В руках отравителя, который добавил в водку крысиный яд, уничтожил отпечатки пальцев - не очень качественно - и поставил бутылку в холодильник. Хорошо знал психологию пьяницы, который долго воздерживался от возлияний до операции. После выполнения операции он обязательно расслабится...

Следствие тянулось полгода. Еще две недели длился суд над убийцей.

Отец отказался посещать судебные заседания. А я посещал регулярно лишь с одной целью - хотел спросить у убийцы: неужели она думала, что ей все сойдет с рук? Мне удалось задать ей этот вопрос в перерыве заседания. Саможенова с ненавистью взглянула на меня и процедила сквозь зубы:

- Будь ты проклят.