Я, Лучано Паваротти, или Восхождение к славе

13.00. Завтрак со старым другом Умберто Боэри и супругами Юлией и Максом Прола. Юлия познакомилась с Паваротти много лет назад в Англии, она вспоминает, как возила его на север страны в гости к своим родителям. В дороге она оставила его одного в купе, когда вышла на станции купить журналы, и вдруг услышала, как на весь перрон гремит знакомый голос: «Юлия! Юлия!» Он испугался, что она не успеет сесть в вагон и он уедет без нее. В свою очередь Паваротти вспоминает, как они вместе зашли в один элегантный магазин мужской одежды в Сэвиль-Роу. «Есть у вас что-нибудь подходящее для меня?» — с порога поинтересовался тенор, на что продавец высокомерно ответил: «Разве что платочек».

16.00. Партия в теннис после Рива Клаб.

Вечер. Смотрит телепередачи и отдыхает перед завтрашним концертом в Бруклине.

27 февраля

12.00. Паваротти и его агент Герберт Бреслин обсуждают в сауне дальнейшие планы, в частности, шесть киносценариев, предложенных тенору после появления его портрета на обложке журнала «Тайм».

17.00. Паваротти подают лимузин. Он, его секретарь Мадлен и концертмейстер Джон Вустмен отправляются в Бруклин-колледж. Паваротти садится рядом с водителем. Мадлен, его секретарша, включает радио и настраивает на станцию, которая передает увертюру к «Севильскому цирюльнику» Россини. Паваротти просит прибавить громкость и принимается дирижировать невидимым оркестром. Под конец спрашивает, а кто же действительно управлял им. Невилл Маринер. «Хорошая работа!» — одобряет тенор.

Въехав на территорию колледжа, шофер не может найти «Уитмен-холл». Паваротти просит его остановиться возле студента, идущего по аллее. Он сам спрашивает у молодого человека, как добраться до зала. Студент объясняет. У артистического входа Паваротти ожидают две женщины с букетом цветов. Они приехали из Детройта послушать его. Паваротти целует обеих.

18.00. Паваротти в кожаном пальто проходит на эстраде с Вустменом всю программу, исполняя каждый номер вполголоса. Электрики устанавливают аппаратуру. Чтобы проверить акустику зала, Паваротти просит секретаря (а она его ученица) спеть что-нибудь.

— Что?

— Casta diva.

— Вы шутите!

— Нет. Спой, пожалуйста. А я сяду вон там внизу.

По окончании арии Паваротти говорит, что доволен исполнением, и идет переодеваться. Два детектива охраняют его грим-уборную. Паваротти ухмыляется, когда видит, что другая грим-уборная предназначена его импресарио Герберту Бреслину. Когда он вновь появляется, теперь уже во фраке, то задерживается в коридоре, рассказывая какую-то длинную смешную историю Бреслину, детективам и всем собравшимся вокруг них.

20.00. Выступает с концертом в зале, вместившем более двух тысяч человек. Концерт благотворительный, и многие билеты проданы по 50 долларов. Как всегда, они шли нарасхват.

22.30. После трех бисов концерт заканчивается, и Паваротти усаживается на сцене за стол, чтобы раздавать автографы. Он подписывает программу концерта.

23.30. Отправляется на прием, устроенный в «Бруклин-центре» организацией артистов и академических сотрудников.

Полночь. Наконец возвращается в грим-уборную снять фрак. Просит своего друга Умберто Боэри принести ему блюдо с какими-то необыкновенными лакомствами, что подавались на приеме.

28 февраля

13.00. Проезжая в лимузине по западной части Манхэттена, обращает внимание своих спутников на большой магазин, где, по его словам, можно сделать хорошие покупки. Он узнал об этом от людей, которые специально прилетают сюда из Италии за покупками и в тот же день возвращаются обратно.

13.15. Лимузин подвозит Паваротти к отелю «Наварро», потом развозит по другим гостиницам его спутников.

Между 11.00 и 13.00.

Важное совещание в офисе Энтони Блисса, генерального директора Метрополитен, в котором участвуют Паваротти, Джоан Ингпен, Джеймс Ливайн и Герберт Бреслин. Обсуждаются дальнейшие планы работы Лучано в Метрополитен.

15.00. Приезжает на телестудию в Манхэттене, где будет записываться для передачи «Омнибус» на телеканале Эй-би-си, — встреча с певицей Лореттой Лайн, чья автобиография под названием «Дочь шахтера» только что вышла. Гример обиделся, когда Паваротти предпочел ему свою секретаршу. Перечитав диалог с Лайн, Паваротти подсказывает, что можно было бы в него добавить. В каком-то месте по сценарию тенор объясняет певице, что ария «Сердце красавицы» исполняется человеком, не способным поверить ни одной женщине.

Лайн говорит, что в ее репертуаре тоже есть такая песня, только ее исполняет женщина, которая не способна поверить ни одному мужчине. На это Паваротти предложил ответить: «Выходит, все правильно — на женщин никак нельзя положиться!» Продюсер одобряет реплику и велит секретарше вписать ее в сценарий, чтобы не забыть.