Я, Лунин…

— Ну, Тонков много чего наговорить может, — нахмурился Дмитрий Евгеньевич, — но ты же сам понимаешь, он машиной только рулит, а управляю ей я. Куда скажу, туда и поедет.

— Это я понимаю, я другого понять не могу, — Николай выбил пальцами по столешнице замысловатую дробь, — зачем ты, Дмитрий Евгеньевич меня за нос водишь? Я ведь человек все же, не Буратина какая-нибудь.

— Ну давай, человек, — Миткевич криво усмехнулся, — рассказывай, какие у тебя претензии. Только сильно не затягивай, а то и правда домой пораньше попасть охота.

— Домой, — задумчиво повторил Николай, — хорошо ведь, когда у человека свой дом есть. Есть куда вечером приехать, где поужинать, телевизор посмотреть. Опять же спальня, тоже важная комната. — Он подмигнул напряженно слушающему его Миткевичу. — Как без спальни, особливо когда жена красавица?

Дмитрий Евгеньевич еще больше нахмурился, не понимая смысла звучащих фраз.

— Потом детская, — продолжил тем временем Трошин. — У детей обязательно должна быть своя комната, а еще лучше, чтобы у каждого ребенка была своя, отдельная. Правильно же я говорю?

— У меня дети выросли давно, разъехались, — хмуро процедил глава района. — Ты мне к чему этот «Квартирный вопрос» затеял? В очередь на бесплатное жилье записаться хочешь? Так ты вроде ни в одну категорию, Коля, не попадаешь.

— Так это я сегодня не попадаю, — Николай достал из кармана куртки сигареты, взглянул на висящий над столом датчик пожарной сигнализации и неохотно убрал пачку обратно в карман, — а завтра запросто могу попасть. Я ведь скоро бездомным стану, Дмитрий Евгеньевич. Ты в курсе.

Нижняя губа Миткевича нервно дернулась, словно он собирался что-то сказать в ответ, но в последний момент передумал.

— Не завтра, конечно, через несколько месяцев, — не дождавшись ответа, продолжил Николай, — когда объездную магистраль запустят. Магистраль, Дмитрий Евгеньевич! Это такая дорога, по которой быстрее чем по обычному шоссе ехать можно, ты должен быть в курсе, что это такое.

— По телевизору видел, — мрачно буркнул мэр, которому все происходящее начинало нравиться все меньше и меньше.

— Так вот, по этой магистрали очень быстро, шурша шинами, будут ехать машины. Разные машины, Дмитрий Евгеньевич, большие, маленькие, легковые, фуры. И все эти разные, но очень быстро едущие машины будут очень быстро проезжать мимо моего замечательного дорожного комплекса. А знаешь почему, Дмитрий Евгеньевич? Конечно, знаешь, — усмехнулся Трошин, — но я все равно тебе скажу, вслух скажу. Мимо они будут ехать потому, что с этой замечательной, скоростной магистрали к моему такому же замечательному мотелю нет съезда! И когда в июне объездную откроют и моя старая стоянка перестанет приносить деньги, мне будет нечем расплачиваться по кредиту, который я взял в банке. А это без малого тридцать миллионов. И чтобы взять этот чертов кредит, я заложил не только старый мотель, который теперь вряд ли можно продать за хорошие деньги, но и дом. Мой дом, Дмитрий Евгеньевич, в котором я живу, и семья моя, между прочим, там тоже живет. И скоро мы все окажемся на улице.

— Ну очень пафосно, — сухо произнес Миткевич. — Ты хотел, Коля, большим бизнесменом заделаться? Ну вот, мечта сбылась. Большой бизнес — большие риски.

— Ты же говорил мне, что съезд будет. — Николай почувствовал, как от подскочившего давления у него зашумело в ушах. — Ты же мне обещал, в этом кабинете обещал.

— Обещал! — Терпение Миткевича лопнуло. Он с силой ударил по столу и, выскочив из кресла, наклонился вперед, грозно выставив вперед указательный палец. — Обещал, Коля, обещал. Не все обещания получается выполнить. Придешь домой, телевизор включи, там каждый день что-нибудь обещают. Эти обещания уже ни в какой экран скоро помещаться не будут. И что? До этого кому-то есть дело?

— Ты понимаешь, что разорил меня? — тоже вскочил на ноги Трошин.

— А ты понимаешь, что я сделал все, что мог, чтобы выбить тебе этот чертов съезд! — выкрикнул Миткевич. — Он ведь был, был в изначальном проекте. А потом что-то вдруг переменилось резко, я сам до сих толком не знаю. Скорее всего, бюджет попилили сильно, и поэтому проект перекраивать начали. Я, когда на совещании в Среднегорске впервые услышал, что съезда не будет, у меня волосы дыбом встали.

— И когда ты это услышал, хотелось бы знать, — прошипел Николай. — Меня можно было сразу предупредить. Я бы хоть часть кредита банку вернул.

— Давно я это услышал, — кивнул Дмитрий Евгеньевич, — давно. Но я же для тебя, дурака, старался. Думал, поговорю с людьми, решим вопрос. Ты же сам знаешь, как у нас. Вначале говорят нет, потом может быть, а потом берут и подписывают.

— Да уж, брать, это вы все умеете.