Я – Малала

Хотя мама была неграмотной, она отличалась практической сметкой и очень деятельным характером. Она не сидела дома, потому что с утра до вечера помогала людям. Отца это даже сердило. Иногда он приходил из школы, кричал с порога: «Тор Пекай, я пришел» – и не получал никакого ответа. Через минуту выяснялось, что жены нет дома, а обед не готов. Вернувшись, она рассказывала, что навещала в больнице кого-нибудь из своих заболевших друзей или относила еду семье бедняков, и отец переставал хмуриться. Одно дело – если жена занимается добрыми делами, и совсем другое – если она ходит по базарам, выбирая себе наряды.

Где бы мы ни жили, дом наш всегда был полон людей. Я делила комнату с двумя девочками. Первой была моя двоюродная сестра Анииса, которая приехала из деревни и поселилась у нас, чтобы ходить в школу. Еще с нами жила девочка по имени Шехназ, чья мать, Султана, когда-то у нас работала. После смерти отца Шехназ ее семья осталась в такой бедности, что им с сестрой тоже приходилось собирать отбросы. Один из ее братьев был психически болен и от него вечно приходилось ждать всяких странных выходок. Как-то раз он сжег одежду матери и сестер, в другой раз продал электрический вентилятор, спасавший всю семью в жаркие дни. Султана отличалась вспыльчивым характером, и они с мамой не очень ладили. Отцу удалось пробить для нее небольшое пособие, а Шехназ и ее братьев, за исключением, разумеется, больного, он принял в свою школу. До этого Шехназ никогда не училась, и хотя она была на два года старше меня, ей пришлось пойти в первый класс. Она стала жить у нас, и я могла помогать ей в учебе.

Какое-то время у нас жила девочка Нурия, чья мать, Хару, помогала нам с уборкой и стиркой. У Халиды, женщины, помогавшей маме готовить, была дочь по имени Алишпа, которая тоже поселилась в нашем доме. Халиду еще девочкой продали в жены старику, который бил ее. В конце концов она сбежала от мужа, забрав с собой трех дочерей. Семья Халиды отказалась ее принять, ибо, согласно нашим законам, женщина, покинувшая мужа, покрывает свою семью позором. Дочерям Халиды тоже какое-то время пришлось промышлять на свалке. История ее жизни могла бы стать сюжетом романа – из тех, что я в ту пору полюбила читать.

Школа так разрослась, что занимала уже три здания. В Ландикасе находилась начальная школа, где учились дети обоих полов, на улице Яхья – средняя школа для девочек, и в розовом саду поблизости от развалин буддийского храма – средняя школа для мальчиков. Общее число учеников приближалось к 800, и хотя доход, приносимый школой, был не особенно велик, отец принял около сотни бесплатных учеников. Один из них был сыном Шарафата Али, человека, который помог отцу, когда тот был нищим студентом. Они выросли в одной деревне; Шарафат Али, окончив школу, устроился работать в электрическую компанию, и, если у него заводилось несколько свободных рупий, он отдавал их моему отцу. Теперь отец был счастлив, что может отплатить ему добром за добро. Еще одна бесплатная ученица, девочка по имени Каусар, училась в моем классе. Ее отец занимался вышивкой – ремеслом, очень популярным в нашем регионе. Тем не менее ему не удавалось как следует обеспечить семью. Когда в школе устраивались экскурсии или поездки в горы, Каусар не могла внести за них плату, и я платила за нее из своих карманных денег.

Принимая в школу бедных детей, отец нес не только убытки, связанные с платой за обучение. Некоторые богатые родители забирали из школы своих детей, так как не хотели, чтобы они сидели за одной партой с детьми уборщиц и вышивальщиков. Они полагали, что их детям зазорно общаться с беднотой. Мама понимала, что детям, которые живут впроголодь, тяжело учиться, и некоторые из бедных учеников приходили к нам домой завтракать. Отец шутил, что наш дом превратился в пансион.

Когда в доме столько народу, найти место для занятий непросто. Я была счастлива, когда у меня появилась собственная комната с письменным столом. Но вскоре в этой комнате поселились еще две девочки.

– Нам будет тесно! – хныкала я.

Но затем я поняла, что не имею никакого права жаловаться. В конце концов, жить втроем в одной комнате – это не так уж плохо. По сравнению с детьми, копошащимися на свалке, нам просто повезло. Мысли мои вновь и вновь возвращались к этим несчастным детям, их чумазые лица стояли у меня перед глазами. Я надеялась, что сумею уговорить отца принять их в школу.

В ответ он попытался объяснить, что эти дети добывают для своих семей пропитание. Если они будут учиться в школе, пусть даже бесплатно, их родным придется голодать. Тем не менее он убедил одного богатого благотворителя, Азадая Хана, выпустить листовки, на которых было написано: «Киа хасул и елум ин бачун ка хак нахе?» – «Разве не все дети имеют право на образование?» Было напечатано несколько тысяч таких листовок, отец приносил их на собрания и распространял по городу.