Читаем Я – Малала полностью

В последний день февраля 2008 года я находилась в кухне, когда раздался оглушительный грохот. Бомба разорвалась совсем рядом. Как всегда, мы стали звать друг друга, чтобы удостовериться, что все целы и невредимы: «Хайста, пишо, бхаби, Хушал, Атал!» Потом до нас донесся вой сирен. Казалось, все машины «скорой помощи», которые имелись в Мингоре, мчатся по улицам. Вскоре выяснилось, что террорист-смертник устроил взрыв на баскетбольной площадке у средней школы Хаджи Баба. Один из полицейских офицеров, Джавид Икбал, был убит террористом-смертником в отдаленном районе, куда он скрылся, пытаясь спастись от Талибана. Он был родом из Мингоры, поэтому тело его доставили сюда, чтобы похоронить со всеми полагающимися почестями. Талибы устроили очередной теракт во время похорон. В результате взрыва погибло пятьдесят пять человек, в том числе маленький сын Джавида Икбала и множество наших хороших знакомых. Десять членов семьи Монибы присутствовали на похоронах, и все они были ранены или убиты. Мониба была в отчаянии, весь город – в шоке. Во всех мечетях читали поминальные молитвы по убитым.

– Тебе не страшно? – спрашивала я отца.

– По ночам страхи всегда крепнут, джани, – отвечал он. – Но утром, при солнечном свете, к нам вновь возвращается смелость.

Это было чистой правдой. Все мы, конечно, боялись, но наше мужество пересиливало страх.

– Мы должны освободить нашу долину от талибов, – говорил отец. – Тогда все страхи останутся в прошлом.

Во времена кризиса мы, пуштуны, всегда прибегаем к старым испытанным средствам. В 2008 году старейшины долины созвали собрание, названное Кауми Джирга (Объединенный совет старейшин), чтобы решить, как бороться с Фазлуллой. Три местных активиста, Мухтар Хан Юсуфзай, Хуршид Какаджи и Захид Хан, ходили из худжры в худжру, убеждая старейшин принять участие в этом собрании. Главой старейшин являлся белобородый старец семидесяти четырех лет по имени Абдул Хан Халик, некогда, во время визита английской королевы в долину Сват, бывший ее телохранителем. Хотя мой отец не был ни старейшиной, ни ханом, ему тоже предложили принять участие в этом собрании. Все знали, что он не боится вслух выражать свое мнение. Хотя отец был особенно красноречив, когда говорил на пушту, он мог произносить речи и на урду, который считается в Пакистане государственным языком. К тому же он свободно говорил по-английски, а значит, мог служить связующим звеном между долиной Сват и большим миром, лежащим за ее пределами.

Почти каждый день отец от имени совета старейшин долины Сват выступал против Фазлуллы в СМИ.

– Что вы творите? – спрашивал он. – Вы разрушаете нашу культуру и губите человеческие жизни!

– Я готов стать членом любой организации, которая борется за мир, – говорил мне отец. – Если мы хотим разрешить конфликт или спор, прежде всего необходимо говорить правду. Если у тебя болит голова, но ты говоришь доктору, что у тебя болит живот, разве он сможет тебя вылечить? Только правда принесет исцеление. Только правда победит страх.

Я часто сопровождала отца, когда он встречался с другими правозащитниками, в особенности со своими старыми товарищами Ахмедом Шахом, Мухаммедом Фаруком и Захидом Ханом. Ахмед Шах был владельцем школы, где работал Мухаммед Фарук, и мы часто встречались на теннисной площадке у этой школы. Захиду Хану принадлежал отель, у него была большая худжра. Когда друзья отца приходили к нам домой, я приносила им чай, а потом тихонько усаживалась на пол и вслушивалась в их разговоры.

– Малала не только дочь Зияуддина, – часто повторяли они. – Она наша общая дочь.

Отец и его друзья часто ездили в Пешавар и Исламабад, и давали множество интервью на радио. Особенно часто они выступали на таких станциях, как «Голос Америки» и Би-би-си. Они разъясняли слушателям во всем мире, что события, происходящие в долине Сват, не имеют никакого отношения к исламу. Отец утверждал, что произвол Талибана в нашей долине был бы невозможен, если бы это движение не пользовалось поддержкой некоторых военных и государственных чиновников. Государство должно защищать права своих граждан, и если граница между государством и не-государством стирается, люди уже не могут доверять государству и полагаться на его защиту.

Пакистанская армия и межведомственная разведка обладают большим могуществом, и поэтому люди обычно не осмеливаются говорить вслух о подобных вещах. Но мой отец и его друзья ничего не боялись.

– То, что происходит сейчас, направлено против Пакистана и против нашего народа, – заявлял отец в своих интервью. – Режим, который стремятся установить талибы, бесчеловечен. Нам говорят, что долину Сват надо принести в жертву ради Пакистана. Но государство не может требовать никаких жертв. Государство должно быть матерью для своих граждан, а мать никогда не оставляет своих детей в беде.

Отец знал, что большинство его сограждан предпочитают молчать, и это его печалило. В кармане он всегда носил стихотворение Мартина Нимеллера, пастора и богослова, жившего в нацистской Германии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное