Я – меч, я – пламя!

– Наконец-то я понял, почему вы хотите отправить Ольгу подальше: чтобы не мешала вам шпионов ловить. В чем состоит ее искаженное, с вашей точки зрения, восприятие людей, я, честно говоря, не понял. Из всех наших разговоров у меня сложилось прямо противоположное мнение – она очень переживает, чтобы не пострадали лишние люди, в каждом разговоре требует тщательней вести судебные разбирательства по расстрельным приговорам.

– Это не потому, что ей их жалко, товарищ Сталин. Она надеется использовать спасенных в случае войны как смертников.

– А какая разница, товарищ Артузов? Какая разница человеку, если его не расстреляют, а отправят в лагеря и дадут возможность кровью искупить свою вину? Обратите внимание, фамилии перспективных командиров, которые, с ее точки зрения, отличатся в будущей войне, она назвала, а тех, кто не справится с заданиями, – не назвала.

– Назовет, товарищ Сталин. Для чего она, по-вашему, так рвется боеспособность частей проверять? Кто ей не понравится, тех она сразу запишет в неудачники.

– Вы сомневаетесь в ее объективности или в ее компетентности?

– Нет, в этом я как раз не сомневаюсь, поэтому поддерживаю идею определить ее временно в состав группы, проверяющей войска Дальневосточной армии. По ее словам, боевые действия начнутся там уже через полтора года.

– Вы сможете так организовать эту операцию, чтобы мне не пришлось ставить в известность Ежова? Как вы сами понимаете, это было бы совершенно лишним.

– Конечно, товарищ Сталин. Я уже знаю многих товарищей, назначенных Ежовым, у меня с ними хорошие рабочие отношения. Нашу контору уважают. Ведь они нас проверять не могут, мы подотчетны Совнаркому, а мы их проверить можем. Проверяющих всегда уважают. Создать группу для контроля боевой подготовки пограничных частей и войск Дальневосточного округа, усиленную несколькими нашими сотрудниками, труда не составит. Напишу официальную бумагу от ИНО, что по нашим данным японцами готовятся провокации на границе в следующем году, думаю, через одну-две недели группу уже можно будет сажать в поезд. За это время подготовим двойника Стрельцовой. Присвоим обеим очередные звания и при выдаче новых удостоверений произведем обмен. Стрельцова получит документы двойника со своей фотографией и отправится на Дальний Восток, а двойник под ее именем поедет на объект в Подмосковье. Никто не будет знать, что Ольга Стрельцова отправилась на Дальний Восток под чужими документами. Естественно, кроме нас с вами. Даже новым охранникам ее настоящее имя знать не надо. Отличная маскировка, товарищ Сталин. А тут, в Подмосковье, организуем два охраняемых объекта с двумя Ольгами Стрельцовыми. Пусть враги поломают голову, которая из них настоящая. – Артузов мечтательно улыбнулся. Сталин недовольно скривился.

– Товарищ Артузов, скажите правду, почему вы так хотите ее отправить подальше?

– У нас с ней нормальные отношения, я ее не так часто вижу, чтобы она мне надоела, хотя в больших количествах ее выносить достаточно трудно. Сергей Столетов, ее охранник, жаловался, что у него постоянное ощущение, будто он живет рядом с ядовитой змеей. Несколько раз просил перевести его куда угодно, лишь бы подальше от нее. Но поверьте, я Стрельцову переношу нормально. Меня больше всего интересуют дополнительные сведения по проекту «Манхэттен», товарищ Сталин. Она никак не может вспомнить фамилии основных фигурантов. А это чрезвычайно важно, если мы хотим вовремя среагировать и оттянуть его начало. Ведь нужно их найти, спланировать операции, кого устранить, кого сманить в СССР. На это нужно время, много времени. Ведь все придется проводить так, чтобы Коминтерн ничего не узнал, а у нас большинство агентов в САСШ работают и на Коминтерн, и на французских троцкистов, которые пыжатся объединить под своим руководством все троцкистские организации. Внедрить дополнительную агентуру – задача не одного дня.

– Я бы предпочел иметь ее под рукой и использовать в качестве консультанта… может, не так, как она это представляет: мол, сможет крутиться на каждом заседании и постоянно что-то советовать с умным видом, но без работы бы не осталась. Но и в ваших словах есть смысл. Ради любой информации по проекту «Манхэттен» стоит рискнуть. Имейте в виду – вся ответственность за безопасность Стрельцовой лежит на вас лично, товарищ Артузов… надеюсь, ваши охранники проинструктированы, как действовать в чрезвычайных обстоятельствах?

– Безусловно, товарищ Сталин, но это исключено. Стрельцова никогда на это не пойдет. Я хорошо осознаю свою ответственность, но, с моей точки зрения, отправить ее на Дальний Восток более безопасно, чем держать под стражей. Кстати, она просила у меня рекомендацию, хочет в партию вступать. Я обещал с вами посоветоваться. По документам ей двадцать, но на самом деле – семнадцать.