Я – Менгск

– Твои преподаватели в академии знают, что ты отсутствуешь? – спросил он.

Арктур посмотрел на часы на запястье и улыбнулся.

– Узнают в ближайшие несколько часов, – сказал он. – Я послал на КПК директора Стигмана письмо с «трояном». Он откроет его за чашечкой утреннего кофе и серьезно подпортит себе предстоящий день.

Ангус покачал головой.

– Тебя ведь исключат за это.

– Возможно, – согласился Арктур, и Ангус с трудом поборол желание ударить его.

– Ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько стоит твое обучение в Стирлингской академии?

Арктур пожал плечами.

– Нет.

– Очень много. И множество потенциальных студентов только и ждут, как бы занять твое место.

– Ну так позволь им его занять, – сказал Арктур. – Все равно я там ничему не научусь.

Ангуса сильно раздражала воинственность сына. Однако, вспоминая себя в этом возрасте, он сдерживал эмоции. Когда-то он тоже только-только приблизился к зрелости, к началу полнокровной жизни, и думал, что знает все, что нужно знать об этом мире. Арктур ничем не отличался от него. Поэтому только сейчас Менгск-старший оценил терпение, которое проявлял к нему его собственный отец.

Прежде чем вновь заговорить, сенатор сделал глубокий вдох.

– Слушай меня, сын. Твоя жизнь здесь – это тепличные условия. Пришло время узнать, что там, в мире за этими стенами, жизнь жестока. И ты не готов к этому.

– Я справлюсь.

– Нет, – отрезал Ангус. – Не справишься. Не буду скрывать, я впечатлен тем, что ты сделал вчера вечером. Но запомни: рано или поздно подобные трюки заканчиваются смертью.

Арктур засмеялся.

– Ты уже переигрываешь.

– Нет, нисколько. Это правда. И поэтому ты будешь наказан.

– Почему?! – воскликнул Арктур. – Если бы не я, эти люди убили бы нас!

– Думаю, ты и сам понимаешь, что нас спасла бдительность Фелда.

– Это была шутка, – сказал Арктур. – И потом, разве теперь это имеет значение? После того, что случилось? Или следовать собственным поучениям тебе нет нужды?

Ангус поставил стакан и, скрестив руки на груди, слегка подался над столом вперед.

– В тебе есть способности вести дебаты. Но ты все равно будешь наказан. Пустить молодежь на самотек, означает поощрять безрассудство и пренебрежение к существующему порядку вещей. Что является проклятием любого стабильного общества.

– Кто бы говорил, – возразил Арктур. – Ты протестуешь против существующего порядка постоянно. Я регулярно слышу в разговорах студентов академии, что ты только и делаешь, что накаляешь обстановку на Корхале. Своими речами о коррупции в Конфедерации, и как было бы нам лучше без нее. Это почему-то тебя не смущает!

Ангус откинулся на спинку стула, удивленный вспышкой Арктура. То, как сынишка представляет жизнь за пределами своего мирка, вызвало в нем гнев.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – сказал Ангус. – То, что делает Конфедерация на Корхале, это преступление. Повсюду коррупция, откаты, взяточничество. Если у тебя есть деньги, закон становится не более чем шуткой. Практически каждый кред, заработанный гражданами Корхала, идет в казну нескольких корпораций-марионеток Конфедерации. А это наша собственность! Независимые от Конфедерации предприятия чахнут и закрываются! Скажи мне, это по-твоему должный порядок вещей?!

– Я не знаю, – помолчав, ответил Арктур. – Все, что я хочу, это стать геологоразведчиком.

– Геологоразведчиком? Чтобы копаться в грязи и камнях, как какой-нибудь келморийский контрабандист? Вряд ли. Ты сын сенатора, Арктур! И твое предназначение заниматься более серьезными вещами, нежели разведка недр!

– Я не хочу великих занятий. Я просто хочу делать то, что мне нравится, а не то, чем я, по твоему мнению, обязан заниматься.

– Ты слишком молод, чтобы действительно знать, чего хочешь, – сказал Ангус.

– Я знаю, что не хочу идти по твоим стопам, – огрызнулся Арктур. – Черт возьми, я даже могу записаться в армию!

– Не будь так уверен. Это в тебе говорит гнев, – сказал Ангус. – Ты далек от реалий жизни. Не знаешь, что сделала Конфедерация и что еще сделает, если никто не остановит ее. После крушения суперносителей Старые Семьи веками гребут все под себя с помощью силы, хитрости и коррупции. Скоро не останется ничего, что еще не попало под их контроль.

– Ну и что? Кто сказал, что это плохо?

Ангус подавил гнев, но почувствовал, что еще немного, и упрямство сына доведет его до белого каления. Неужели парень не понимает, насколько коррумпирована Конфедерация? Как будто он не был свидетелем того, какая ужасная судьба ждет всех благомыслящих людей в случае отказа следовать политике тотального подчинения далекому, бездумному и жестокому правительству.

Глядя Арктуру в лицо, Ангус видел, что сын не желает вникать во все это. Сердце мужчины упало.

Выступая на Палатинском форуме, Ангус Менгск мог склонить упорствующих сенаторов на свою сторону, мог выиграть безнадежные процессы силой собственного красноречия, но не мог убедить родного сына в том, что Конфедерация – великое и ужасное зло, угроза всему, что ценят свободные люди Корхала.