Я, Менгск (ЛП)

Но ничто из того, что о чем она говорила, не могло остановить Валериана. Он должен был что-то сделать, должен был предотвратить смерть матери – и ему было всё равно, несмотря на знание того, что он сражается с врагом, которого нельзя победить. Он выяснил, что ни даже самые передовые внутрископические лазерные устройства не могли сконцентрировать в нужных областях тела необходимое количество высокой температуры, ни новейшие лекарства, ни даже нано-брахитерапия^[55] не могут победить этого противника, не убив сначала его жертву.

Однако Валериан был Менгском, и он не сдавался так легко. Он продолжал заказывать новые медиа-книги и следить за последними исследованиями лучших медицинских институтов Умоджи и Тарсониса (разумеется, через надежные маршруты, чтобы не ставить под угрозу безопасность семьи, и не раскрывать их местоположения).

...– Сэр? – сказал Виттье, и Валериан вздрогнул.

До него еще не дошло, что они добрались до комнаты матери, и попытался определить, как долго он простоял перед дверью.

– Вы собираетесь входить? – уточнил Виттье.

Валериан посмотрел на помощника, и глубоко вздохнул. – Да. Конечно, я войду.

* * *

Валериан сидел у кровати матери. Он держал женщину за руку, всем сердцем желая хоть как-нибудь передать ей часть своих жизненных сил. Энергии у него было в избытке, и он не видел смысла в ее экономии. Что плохого в том, чтобы просто восстановить равновесие? Но он понимал, что вселенная устроена по-другому. Вселенную не заботит, что с хорошими людьми происходят плохие вещи – она абсолютно безразлична к судьбе смертных существ, которые копошатся в звездном мусоре. Вселенная была глуха к мольбам тех, кто верил в её божественность, независимо от того чего они могли потребовать.

Удерживая спину прямо, мать Валериана сидела на кровати. Кожа женщины была настолько бледной и прозрачной, что казалось, как будто её слишком сильно натянули на череп. Ниспадающие на плечи волосы утратили золотой блеск, поблекли, обретя болезненно желтый цвет, сродни усам заядлого курильщика.

Жюлиана все еще была красивой, правда особой безмятежной красотой, приобретенной с пониманием и принятием своей участи.

Валериану было тяжело смотреть на неё. Он боялся, что, если станет смотреть слишком долго, то может потерять контроль над чувствами. В такие минуты он проклинал своего отца за уроки эмоционального контроля.

– Вал, ты был сегодня в своих руинах? – спросила она.

– Нет, мам, – сказал он. – Не был. Я больше не пойду к ним, помнишь?

– Ах да, я забыла, – сказала она, махнув исхудавшей рукой перед собой. – Ты же знаешь мне теперь трудно помнить обо всем.

Валериан осмотрелся. Комната своей строгой функциональностью напомнила ему офис похоронного бюро. Он ненавидел сильный запах разложения, который наполнял комнату.

– Хочешь попить? – спросил он, вместо того, чтобы спросить о чем-нибудь важном.

Она улыбнулась.

– Да, дорогой. Ты не нальешь мне немного воды?

Валериан заполнил две пластиковые чашки прохладной водой и дал одну матери, убедившись, что она держит чашку обеими руками прежде, чем отпустить ее. Жюлиана поднесла чашку ко рту и отпила воды. На ее изможденном лице появилась улыбка, когда она вернула чашку сыну.

– Чарльз сказал мне, что ты сегодня получила сообщение, – сказал Валериан.

– Получила, – подтвердила она с улыбкой, которая придала ее лицу более глубокую бледность, чем та была на самом деле. – Оно от твоего дедушки.

– И что он рассказывает о себе в этом месяце?

– Он сказал, что твой отец приезжает, чтобы повидать нас.

Чашка с водой выпала из рук Валериана.

* * *

Скальный шпиль возвышался над Валерианом как рог какого-нибудь огромного ископаемого нарвала. Его поверхность была вся в ямах и отполирована бесчисленными столетиями. Юноша провел рукой по скале, ощущая покалывающее тепло рифленой поверхности породы, которое резко контрастировало с холодом окружающей среды.

Отвесные утесы уходили вверх, изгибаясь в скальные своды. Как подозревал Валериан, естественный каньон когда-то перекрывали ребристые балки из камня, которые теперь лежали беспорядочными обломками у его ног.

Холодные, песчаные ветры, с воем проносящиеся через каньон, оплакивали падение столь могущественного строения. Валериан попытался представить, насколько масштабной здесь произошла катастрофа, чтобы разрушить тут все. Небо слегка колыхалось, и сквозь тонкую атмосферу просвечивали пульсирующие далекие звезды, свету которых насчитывались тысячи лет.

Валериан как можно плотней запахнул толстую куртку, и отрегулировал защитные очки, перед тем как приступить к спуску по склону из осыпающегося щебня, ведущему к колоссальному входу в пещеру. Юноша уже бывал в этой пещере, и теперь, замерев среди ее мерцающих стен – сочетания природы и высоких технологий, снова ощутил глубокое чувство единения с прошлым.